Ген директор в обеих организациях

Часто случается так, что две организации заключают договор в лице одного и того же человека, являющегося генеральным директором обеих организаций. Допустимо ли это и не применим ли в данном случае запрет, установленный п. 3 ст. 182 ГК РФ - "Представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Он не может также совершать такие сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев коммерческого представительства."

Постановление о том, что это допустимо, тк исполнительный орган юрлица не является представителем.

---

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД УРАЛЬСКОГО ОКРУГА

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 12 октября 2006 г. Дело N Ф09-9072/06-С6
(извлечение)

Вместе с тем нельзя признать правомерным вывод суда апелляционной инстанции о том, что сделка, совершенная между юридическими лицами одним представителем, который является генеральным директором обеих организаций, противоречит п. 3 ст. 182 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Согласно ст. 53 Гражданского кодекса Российской Федерации, юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.
Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, признаются действиями самого юридического лица.
В силу указанной нормы органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях.
Гражданин, будучи лицом, исполняющим функции единоличного исполнительного органа двух обществ, не может рассматриваться в качестве представителя сторон в совершенной между ними сделке. Пункт 3 ст. 182 Гражданского кодекса Российской Федерации в данном случае применению не подлежит.

Небольшой обзор на тему, спасибо автору!

---

"Экономико-правовой бюллетень", 2010, N 12

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРОДАЖ

Автор номера

Л.П.Зуйкова

Зуйкова Л.П. - юрист.
1.6.1. Заключение договора через представителя

Согласно п. 3 ст. 182 ГК РФ представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Он не может также совершать такие сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев коммерческого представительства.
Об этом важном правиле иногда забывают, а зря. Сделка, заключенная в нарушение п. 3 ст. 182 ГК РФ в отношении себя лично директором и учредителем общества, является недействительной, даже если сделка заключена через представителя (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 23.10.2007 N Ф03-А59/07-1/3872). В данном деле директор на момент совершения сделки являлась также и учредителем общества и заключила сделку через представителя от имени общества в отношении себя лично.
В другом деле суд установил, что соглашение было заключено между тремя сторонами: обществом, учреждением и унитарным предприятием, причем от имени двух последних - одним и тем же лицом. В этой связи суд признал соглашение недействительным на основании п. 3 ст. 182 ГК РФ, отметив, что указанное лицо, действуя как начальник учреждения, не могло рассматриваться в качестве представителя (Постановление ФАС Московского округа от 15.06.2007 N КГ-А40/4471-07-П-2).
В связи с этим представляет интерес дискуссия по применению п. 3 ст. 182 ГК РФ. Ряд судей считает, что гражданин, исполняющий функции единоличного исполнительного органа двух обществ, не может рассматриваться в качестве представителя сторон в совершенной между ними сделке. Пункт 3 ст. 182 ГК РФ в данном случае применению не подлежит. Другие судьи (на наш взгляд справедливо) такое мнение считают ошибочным (Постановление ФАС Уральского округа от 12.10.2006 N Ф09-9072/06-С6).
Другая трактовка представляется несколько спорной. Она представлена в Постановлении ФАС Дальневосточного округа от 04.08.2008 N Ф03-А59/08-1/2107. Установив, что генеральный директор ООО и покупатель магазина - одно и то же лицо, апелляционная инстанция пришла к выводу, что в нарушение п. 3 ст. 182 ГК РФ директор заключила договор от имени общества сама с собой. В связи с чем договор купли-продажи был признан недействительным.
Кассационная инстанция с таким выводом не согласилась по следующим основаниям.
Согласно ст. 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы. Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, признаются действиями самого юридического лица. В силу указанной нормы органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях.
Следовательно, директор ООО, будучи его единоличным исполнительным органом, не может рассматриваться в качестве представителя общества в указанной сделке и п. 3 ст. 182 ГК РФ в данном случае применению не подлежит. Ошибка суда апелляционной инстанции в определении статуса директора как представителя ООО повлекла за собой неправильное применение норм материального права, в связи с чем дело было отправлено на новое рассмотрение.
Интересно, что тот же суд при других обстоятельствах признал недействительной сделку, заключенную в нарушение п. 3 ст. 182 ГК РФ в отношении себя лично директором и учредителем общества, даже если сделка заключена через представителя (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 23.10.2007 N Ф03-А59/07-1/3872).

Обзор о некоторой противоречивости судебной практике в подходе, но в целом сводящийся к отсутствию правовых риском с опором на более позднюю судебную практику.

---

Вопрос: В двух хозяйственных обществах один и тот же генеральный директор. Может ли он выдать доверенность на совершение сделки от одного лица и подписать ее от имени другого? Как решается вопрос о законности сделки, если она будет подписана лицами, действующими по доверенности от генерального директора? Зависит ли решение данного вопроса от того, что доверенность носит общий характер и выдана для совершения любых сделок?

Ответ: Совершение таких сделок допустимо независимо от содержания доверенности, а также от того, кем подписана сделка. Иначе обстоит дело в случае, когда руководитель организации одновременно является ее единственным участником. Вместе с тем в судебной практике встречается и противоположная позиция, согласно которой совершение сделки от имени обществ, имеющих одного и того же директора, идет в разрез с требованием п. 3 ст. 182 ГК РФ.

Обоснование: В соответствии с п. 3 ст. 182 ГК РФ представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Кроме того, он не может совершать такие сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев коммерческого представительства.
Согласно п. 1 ст. 184 ГК РФ коммерческим представителем является лицо, постоянно и самостоятельно представительствующее от имени предпринимателей при заключении ими договоров в сфере предпринимательской деятельности.
Одновременное коммерческое представительство разных сторон в сделке допускается с согласия этих сторон и в других случаях, предусмотренных законом. При этом коммерческий представитель обязан исполнять данные ему поручения с заботливостью обычного предпринимателя (абз. 1 п. 2 ст. 184 ГК РФ).
Таким образом, Иванов не может быть признан коммерческим представителем, а, соответственно, сделка, не соответствующая закону, в силу ст. 168 ГК РФ ничтожна.
Вместе с тем в рассматриваемом случае предполагается, что, заключая сделку от имени первого общества, Иванов будет действовать как представитель по доверенности, а от имени второго - как орган юридического лица (генеральный директор).
Согласно абз. 1 п. 1 ст. 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.
Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей этого лица, признаются действиями самого юридического лица. В силу нормы ст. 53 ГК РФ органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях.
Исходя из этого, лицо, выполняющее функции единоличного исполнительного органа общества, не может рассматриваться в качестве представителя данного общества.
Следовательно, п. 3 ст. 182 ГК РФ, ст. ст. 184, 168 ГК РФ не подлежат применению, если сделка заключена:
- лицом, исполняющим функции единоличного исполнительного органа двух обществ;
- лицом, которое, являясь руководителем двух обществ, выдало третьему лицу доверенность на совершение сделки от имени первого общества и подписало ее от имени второго общества как его директор;
- лицом, выступающим от имени первого общества как представитель по доверенности, а от имени второго - как его директор;
- лицами, действующими на основании доверенностей, выданных лицом, исполняющим функции единоличного исполнительного органа двух обществ (см., например, Постановления Президиума ВАС РФ от 11.04.2006 N 10327/05, от 06.12.2005 N 9341/05, от 01.11.2005 N 9467/05, от 21.09.2005 N 6773/05, ФАС Дальневосточного округа от 04.08.2008 N Ф03-А59/08-1/2107, ФАС Северо-Западного округа от 29.11.2007 по делу N А05-5256/2007, ФАС Поволжского округа от 28.01.2010 по делу N А49-4775/2009, ФАС Уральского округа от 12.10.2006 N Ф09-9072/06-С6). При этом решение данного вопроса не зависит от того, что доверенность носит общий характер и выдана для совершения любых сделок.
Иначе обстоит дело, если руководитель организации одновременно является ее единственным участником. В судебной практике закрепилось мнение о том, что в случае, когда то или иное лицо является единственным участником (учредителем) организации и одновременно выполняет функции его исполнительного органа, такое лицо и организация рассматриваются как "единое целое". Соответственно, если лицо совершает какие-либо юридически значимые действия (например сделки) с организацией, в которой оно является и исполнительным органом, и единственным участником, считается, что эти действия совершаются им в отношении себя лично. В одних случаях суды исходят из ничтожности совершенных сделок (см., например, Постановление ФАС Уральского округа от 01.03.2007 N Ф09-1319/07-С5), в других - такие сделки квалифицируются судами как оспоримые (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 N 17580/08).
При рассмотрении поставленного вопроса следует учитывать, что в соответствии с п. 1 ст. 45 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО), п. 1 ст. 81 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО) сделка может быть признана для каждого общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность. Заинтересованным в ее совершении лицом в обоих обществах может выступать генеральный директор, который занимает должность в органах управления юридического лица, являющегося стороной этой сделки.
Сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, должна быть одобрена решением общего собрания участников ООО (абз. 1 п. 3 ст. 45 Закона об ООО), или советом директоров (наблюдательным советом) АО, или общим собранием акционеров (п. 1 ст. 83 Закона об АО).
Следует заметить, что по рассматриваемому вопросу существует и другая позиция, согласно которой совершение сделки от имени обществ, имеющих одного и того же директора, идет в разрез с требованием п. 3 ст. 182 ГК РФ (см., например, Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 16.12.2003 N А33-6347/03-С1-Ф02-4340/03-С2, ФАС Дальневосточного округа от 16.02.2005 N Ф03-А59/04-1/4044, ФАС Западно-Сибирского округа от 15.01.2004 N Ф04/191-2632/А27-2003, ФАС Северо-Западного округа от 31.05.2005 N А13-13914/04-22).
Представляется, что в рассматриваемом случае необходимо руководствоваться первой позицией, поскольку она нашла свое подтверждение в практике Президиума ВАС РФ. Кроме того, эта позиция косвенно подтверждается п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 23.10.2000 N 57 "О некоторых вопросах практики применения статьи 183 Гражданского кодекса Российской Федерации". Интересы акционеров (участников) обществ защищаются в данном случае нормами о совершении сделок с заинтересованностью, поэтому нет ни необходимости, ни оснований в применении положений п. 3 ст. 182 ГК РФ.

С.В.Богатов
Генеральный директор
ООО "Румайлекс"
Подписано в печать
15.03.2011

К вопросу о том, что если директор или лицо по доверенности одновременно является единственным учредителем организации, в чьих интересах заключается договор, то в этом случае он действует в отношении себя лично, а следовательно с нарушением ст. 182 ГК РФ. Такая сделка является оспоримой.

---

ПРЕЗИДИУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 16 июня 2009 г. N 17580/08

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего - Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Иванова А.А.;
членов Президиума: Андреевой Т.К., Валявиной Е.Ю., Витрянского В.В., Вышняк Н.Г., Завьяловой Т.В., Исайчева В.Н., Козловой О.А., Марамышкиной И.М., Першутова А.Г., Сарбаша С.В., Юхнея М.Ф. -
рассмотрел заявление закрытого акционерного общества "Северский стекольный завод" о пересмотре в порядке надзора решения Арбитражного суда города Москвы от 28.03.2008 по делу N А40-65399/07-29-602, постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 07.06.2008 и постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 18.09.2008 по тому же делу.
В заседании приняла участие представитель открытого акционерного общества "Эталонбанк" (ответчика) - Гусева С.В.
Заслушав и обсудив доклад судьи Марамышкиной И.М. и объяснения представителя участвующего в деле лица, Президиум установил следующее.
Закрытое акционерное общество "Северский стекольный завод" (далее - общество "Северскстекло", общество) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к открытому акционерному обществу "Эталонбанк" (далее - банк) о признании недействительным договора поручительства от 04.12.2006 N 228/2006, заключенного между ними.
Решением Арбитражного суда города Москвы от 28.03.2008 в иске отказано.
Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 07.06.2008 решение суда первой инстанции оставлено без изменения.
Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 18.09.2008 названные судебные акты оставил без изменения.
В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, о пересмотре в порядке надзора решения суда первой инстанции и постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций общество "Северскстекло" просит отменить их как нарушающие единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права и в связи с несоответствием выводов судов фактическим обстоятельствам дела и, не передавая дело на новое рассмотрение, принять новый судебный акт об удовлетворении его требования.
В отзыве на заявление банк просит оставить данные судебные акты без изменения как соответствующие действующему законодательству.
Проверив обоснованность доводов, изложенных в заявлении, отзыве на него и выступлении присутствующего в заседании представителя участвующего в деле лица, Президиум считает, что оспариваемые судебные акты подлежат отмене, дело - передаче на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
Между банком (кредитором) и обществом с ограниченной ответственностью "Звезда" (далее - общество "Звезда") в лице директора Белозерова А.П. заключен кредитный договор от 04.12.2006 N 11-38/2006, по условиям которого кредитор предоставляет заемщику кредит в сумме 25 000 000 рублей для пополнения оборотных средств, а заемщик обязуется возвратить полученные денежные средства в сроки и на условиях, предусмотренных договором.
В обеспечение исполнения обязательств заемщика по данному кредитному договору между банком (кредитором) и обществом "Северскстекло" (поручителем) в лице Белозерова А.П., действующего на основании доверенности от 30.08.2006 N 30/08, выданной генеральным директором общества, заключен договор поручительства от 04.12.2006 N 228/2006.
Кроме того, в обеспечение исполнения обязательств заемщика по указанному кредитному договору между банком (залогодержателем) и обществом "Северскстекло" (залогодателем) в лице Белозерова А.П., действующего на основании доверенности от 30.08.2006 N 30/08, заключен договор залога от 04.12.2006 N 225/2006.
Исковое требование о признании недействительным договора поручительства от 04.12.2006 N 228/2006 основано на том, что договор от имени общества подписан неуполномоченным лицом - Белозеровым А.П., действующим на основании доверенности от 30.08.2006 N 30/08, выданной генеральным директором Шарковым А.М., который на момент ее выдачи был освобожден от занимаемой должности решением внеочередного общего собрания акционеров общества "Северскстекло" от 23.08.2006.
Согласно протоколу этого собрания Шарков А.М. освобожден от занимаемой должности генерального директора с 30.08.2006, а с 31.08.2006 генеральным директором назначен Дудоладов А.В.
Отказывая в удовлетворении иска, суды трех инстанций исходили из того, что договор поручительства от 04.12.2006 N 228/2006 подписан от имени общества "Северскстекло" уполномоченным лицом, поскольку доверенность от 30.08.2006 N 30/08 соответствует требованиям статей 53, 155, 182, 185 Гражданского кодекса Российской Федерации. По мнению судов, Белозеров А.П. имел право подписывать договор, так как доверенность ему выдана 30.08.2006, то есть в период полномочий генерального директора общества Шаркова А.М. Новый генеральный директор Дудоладов А.В. назначен только с 31.08.2006.
Между тем суды не дали должной правовой оценки следующим обстоятельствам.
Договор поручительства от имени общества "Северскстекло" по доверенности заключен представителем Белозеровым А.П., им же как директором общества "Звезда" заключен обеспеченный поручительством кредитный договор с банком. При этом Белозеров А.П. является единственным участником общества "Звезда". Таким образом, представитель заключил безвозмездный договор поручительства, влекущий возникновение у представляемого значительного денежного долга, по существу, в свою пользу, пренебрегая тем самым интересами представляемого в целях своей выгоды. Банк не мог не знать, что Белозеров А.П. представляет одновременно и поручителя, и заемщика, поскольку являлся кредитором как в одном, так и в другом договоре. Применительно к пункту 3 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации такие действия гражданским законодательством не допускаются. Защита прав представляемого в этом случае осуществляется посредством признания оспоримой сделки недействительной и применением последствий ее недействительности.
Кроме того, договор залога от 04.12.2006 N 225/2006 оспорен обществом "Северскстекло" в рамках дела N А40-59162/07-42-519 Арбитражного суда города Москвы, в результате рассмотрения которого суд пришел к выводу о заключении данной сделки с нарушением статей 53, 160 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 69 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах". Требование истца удовлетворено, договор залога признан недействительным. Суд в решении от 31.03.2008 указал на то, что протокол общего собрания акционеров общества "Северскстекло" от 23.08.2006 свидетельствует о прекращении полномочий Шаркова А.М. как генерального директора общества с 30.08.2006, следовательно, на эту дату он не являлся единоличным исполнительным органом общества и не обладал полномочиями на предоставление доверенности.
Таким образом, одни и те же обстоятельства, являющиеся существенными для правильного рассмотрения спора, оказались оцененными судами по-разному. Суд кассационной инстанции по настоящему делу указал, что в обоих решениях выводы относительно доверенности на имя Белозерова А.П. сделаны на основе толкования закона, обстоятельства выдачи доверенности в обоих решениях установлены одинаково. Судами по двум делам дана различная оценка одному и тому же фактическому обстоятельству - дате прекращения полномочий Шаркова А.М. При этом суд кассационной инстанции отметил, что обжалуемое решение по настоящему делу принято раньше решения от 31.03.2008 по делу N А40-59162/07-42-519.
Согласно части 1 статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд оценивает доказательства, представленные в каждом конкретном деле, по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.
Оценка судом доказательств по своему внутреннему убеждению не означает допустимости их необоснованной оценки, при которой тождественные обстоятельства получают диаметрально противоположное толкование, без указания каких-либо причин этого. Такая оценка доказательств не может быть признана объективной.
При названных обстоятельствах оспариваемые судебные акты приняты с нарушением единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права и в силу пункта 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене.
Дело подлежит направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Учитывая изложенное и руководствуясь статьей 303, пунктом 2 части 1 статьи 305, статьей 306 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации

постановил:

решение Арбитражного суда города Москвы от 28.03.2008 по делу N А40-65399/07-29-602, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 07.06.2008 и постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 18.09.2008 по тому же делу отменить.
Дело направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Председательствующий
А.А.ИВАНОВ

За прошедшее десятилетие практика Президиума ВАС РФ дважды менялась в поисках наиболее взвешенного решения, которого, как представляется, удалось достигнуть в комментируемом деле.

1. Развитие взглядов на п. 3 ст. 182 ГК РФ в практике
арбитражных судов

В силу п. 3 ст. 182 ГК РФ представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично, а также в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является.
Цель данной нормы заключается в превенции возможных нарушений интересов представляемого, которые могли бы произойти в том случае, если бы представитель мог свободно совершать сделки с самим собой. Понятно, что выбирая между собственными интересами (например, желанием купить имущество подешевле) и интересами представляемого (продать то же имущество подороже), многие представители будут не настолько честны, чтобы избежать искушения и предпочесть интересы представляемого.
Данная норма имеет универсальный характер и распространяется как на добровольных представителей, действующих на основании доверенности, так и на представителей в силу закона (например, опекунов или родителей малолетних). Достаточно долго в практике стоит вопрос о том, может ли данная норма применяться к единоличным исполнительным органам юридических лиц, выступающим от имени юридических лиц, но согласно господствующим в науке взглядам не являющимся представителями в подлинном смысле этого слова (см. об этом п. 2 комментария).
1.1. Президиум ВАС РФ рассмотрел в 1998 - 1999 гг. ряд дел и сформировал практику, согласно которой ограничения, установленные в п. 3 ст. 182 ГК РФ подлежали применению к директорам юридических лиц. В частности, этот вывод нашел отражение в п. 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.04.1998 N 33 "Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций".
Практика судов кассационной инстанции вплоть до сентября 2005 г. была подавляюще единообразной. Пункт 3 ст. 182 ГК РФ применялся в следующих судебных актах: Постановлениях ФАС Северо-Западного округа от 14.08.2002 N А56-15677/02, от 17.03.2003 N А56-30628/02, от 31.05.2005 N А13-13914/04-22; ФАС Северо-Кавказского округа от 02.12.1999 N Ф08-2577/99, от 26.08.2003 N Ф08-3085/2003; ФАС Поволжского округа от 23.09.1999 N А65-2520/99-С1г-15, от 07.06.2004 N А06-2646-18/03, от 02.09.2004 N А12-8773/03-С53, от 22.04.2005 N А06-586-14/2003; ФАС Западно-Сибирского округа от 28.01.2002 N Ф04/331-5/А46-2002 (директор в двух сторонах), от 10.06.2003 N Ф04/2599-575/А03-2003, от 03.06.2003 N Ф04/2378-553/А03-2003 (с собой лично, консалтинг обществу), от 15.01.2004 N Ф04/191-2632/А27-2003 (с собой лично, заем обществу); ФАС Центрального округа от 18.08.1999 N 23/3 (директор в двух сторонах), от 16.10.2000 N А14-4552-00/190/21, от 29.05.2001 N 34/13-00, от 24.04.2003 N А14-7433/02/217/21, от 11.08.2004 N А36-242/6-03, от 01.09.2004 N А48-5168/03-7, от 11.10.2004 N А48-2938/03-7; ФАС Волго-Вятского округа от 15.06.2001 N А38-3/10-2001, от 19.01.2004 N А11-6612/2002-К1-1/325; ФАС Дальневосточного округа от 25.08.2003 N Ф03-А73/03-1/1962, от 26.06.2003 N Ф03-А49/03-1/1224, от 29.12.2003 N Ф03-А04/03-1/3271, от 16.02.2005 N Ф03-А59/04-1/4044, от 26.07.2005 N Ф03-А04/05-1/1935; ФАС Московского округа от 03.07.2002 N КГ-А40/4132-02, от 10.03.2004 N КГ-А40/1065-04 (директор двух сторон), от 11.09.2001 N КГ-А41/4857-01 (директор и он же представитель по доверенности другой стороны при акте приема-передачи).
1.2. Достаточно давно в науке прозвучали разумные и обоснованные призывы к тому, чтобы считать сделку, совершенную в нарушение п. 3 ст. 182 ГК РФ, оспоримой, а не ничтожной <1>. Однако они оставались незамеченными. Практика применяла правила ст. 168 ГК РФ достаточно формально (продажа вещи представителем самому себе - это нарушение п. 3 ст. 182, поэтому сделка должна считаться ничтожной, так как иного в законе не установлено), и это не замедлило проявиться в том, что появились дела, в которых применение п. 3 ст. 182 ГК РФ приводило к неприемлемым, несправедливым результатам.

---

<1> Рясенцев В.А. Представительство в советском гражданском праве: Дис. ... д.ю.н. Т. 1. М., 1948. С. 231 - 237.

Например, если участник юридического лица являлся одновременно директором данного юридического лица и хотел пополнить его оборотные средства, заключив с юридическим лицом договор займа, такой договор оказывался ничтожным. Как можно было сохранить эту сделку в силе? На наш взгляд, самым удачным вариантом была бы квалификация данной сделки как оспоримой, и, поскольку не нашлось бы лица, которое могло бы ее оспорить (если не было корпоративных злоупотреблений или вывода активов через завышенную процентную ставку), постольку сделка сохраняла бы свою силу.
Президиум ВАС РФ в 2005 г. не счел возможным прибегнуть к данному варианту. Однако во имя решения, справедливого для конкретной ситуации, было изменено толкование нормы п. 3 ст. 182 ГК РФ. Со ссылкой на доктрину директора как органа юридического лица Президиум ВАС РФ счел невозможным применение п. 3 ст. 182 ГК РФ к директорам юридических лиц в принципе. (Подробнее см. Постановление Президиума ВАС РФ от 21.09.2005 N 6773/05, где суд со ссылкой на ст. 53 ГК РФ указал на неприменимость к органу юридического лица правил о представительстве и, в частности, п. 3 ст. 182 ГК РФ: "В силу указанной нормы органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях". Этот же подход был неоднократно повторен впоследствии (см. Постановления от 01.11.2005 N 9467/05, от 11.04.2006 N 10327/05 и др.)).
Однако это решение оказалось, на наш взгляд, не вполне удачным.
Действительно, если речь шла о злоупотреблениях директоров акционерных обществ или обществ с ограниченной ответственностью, для которых установлены специальные правила о так называемых сделках с заинтересованностью, нормы п. 3 ст. 182 ГК РФ оказывались излишними. Однако есть и другие виды юридических лиц, в отношении которых с отказом от возможности применения п. 3 ст. 182 ГК РФ образовался правовой вакуум. Это не замедлило сказаться на росте корпоративных злоупотреблений.
1.3. В Постановлении Президиум ВАС РФ №17580/08 вновь поменял свое видение места п. 3 ст. 182 ГК РФ в корпоративных отношениях, придя, по нашему мнению, к лучшему варианту разрешения данной коллизии. Занята позиция, согласно которой сделки директоров и прочих единоличных органов юридических лиц могут быть признаны недействительными на основании п. 3 ст. 182 ГК РФ в порядке аналогии, но при этом данные сделки являются оспоримыми, а не ничтожными.
Это проявляется в следующей фразе комментируемого Постановления: "...Применительно к пункту 3 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации такие действия гражданским законодательством не допускаются. Защита прав представляемого в этом случае осуществляется посредством признания оспоримой сделки недействительной и применением последствий ее недействительности".
Тем самым удается сохранить все плюсы исторически первой позиции Президиума 90-х годов прошлого века (возможность эффективно бороться со злоупотреблениями) и избежать ее недостатков, повлекших ввиду автоматизма при оценке сделок как ничтожных переход на вторую, диаметрально противоположную позицию.

2. Директор юридического лица - орган или представитель

В отечественной науке гражданского права соперничают два объяснения правовой природы директора юридического лица <1>.

---

<1> Более детальный обзор мнений см.: Тычинская Е.В. Договор о реализации функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества. М., 2012.

2.1. Исторически первым стал подход, согласно которому органы юридического лица есть его законные представители.
Г.Ф. Шершеневич характеризовал органы юридического лица именно как представителей этого лица, говоря о том, что внутренняя сторона отношений юридического лица определяется или законом, если это публичное лицо, или договором, выраженным в уставе, если это частное соединение лиц, наконец, волею учредителя, выраженною в завещании или в дарственной, если это частное учреждение. "Для сношений же на внешней стороне, для того чтобы третьи лица могли вступать в сделки с юридическими лицами, необходимы представители, которые бы заменили собою ту неопределенную, изменчивую массу лиц, какая встречается в соединении, ту, наоборот, неподвижность, какую представляет учреждение. Через представителей юридическое лицо приобретает права и принимает на себя обязательства. Действия только представителей обязывают юридическое лицо" <1>.

---

<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. М., 2005. С. 164.

Аналогичной точки зрения на правовой статус директора придерживался другой известный дореволюционный коммерциалист - П.П. Цитович. Он, в частности, писал: "Директора компании, составляющие правление (дирекцию, администрацию), - ее уполномоченные. На внутренней стороне пред компанией положение каждого директора в отдельности есть должность, а его деятельность - служба, за которую он получает вознаграждение в таком или ином виде, и потому со стороны его прав и обязанностей положение директора ничего более как договор личного найма". И далее: "Директор - уполномоченный, а потому данное ему уполномочие всегда временное и всегда может быть отменено общим собранием..." <1>.

---

<1> Цитович П.П. Труды по торговому и вексельному праву: В 2 т. Т. 1: Учебник торгового права; К вопросу о слиянии торгового права с гражданским. М., 2005. С. 306 - 309.

Среди сторонников данного подхода также можно назвать Е.В. Васьковского, которому принадлежат слова: "Фикция юридического лица состоит в том, что члены союзов и управители учреждений рассматриваются действующими не от своего имени, а от имени воображаемого лица, в качестве его представителей" <1>.

---

<1> Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. М., 2003. С. 109.

Указанная позиция относительно природы деятельности и статуса органа юридического лица являлась преобладающей в российской науке гражданского права II половины XIX - начала XX в.
Эта точка зрения представлена и сегодня <1>.

---

<1> Цепов Г.В. Акционерное общество: проблемы гражданско-правового регулирования: Автореф. дис. ... к.ю.н. СПб., 2004. С. 28.

2.2. В советское время преобладающей стала точка зрения, в рамках которой разграничивались органы юридического лица и его представители.
В.А. Рясенцев писал, что для ответа на вопрос, является ли орган представителем, нужно установить, есть ли орган самостоятельный субъект по отношению к юридическому лицу и третьим лицам, иначе может ли орган и юридическое лицо рассматриваться как два отдельных субъекта в гражданском обороте. По его мнению, вопрос сводится к возможности признания физического лица или группы таких лиц (единоличный или коллегиальный орган) не отдельной личностью, а "неотъемлемой частью некоего общественного единства" <1>. Кроме того, он подчеркивал, что сами по себе, вне исполнения функций органа, руководители юридического лица - это обычные физические лица с общей правоспособностью и дееспособностью. Но как органы они уже есть нечто иное, принципиально отличное от физических лиц, "неотъемлемые части юридического лица, без которых немыслимо его существование как субъекта гражданского права" <2>.

---

<1> См.: Рясенцев В.А. Представительство и сделки в современном гражданском праве. М., 2006. С. 173.
<2> Там же. С. 175.

Б.Б. Черепахин определял органы юридического лица следующим образом: это лицо (гражданин) или группа лиц, образующих и (или) изъявляющих его волю в целом или в определенном частном направлении <98>. При этом выступление органа юридического лица от имени руководимого им предприятия (учреждения, организации), по мнению данного автора, существенно отличается от деятельности представителя. В лице своих органов совершает правомерные юридические действия, в том числе сделки, само юридическое лицо. "Разумеется, в известном смысле, - писал Б.Б. Черепахин, - можно считать, что и орган представляет юридическое лицо, которое в его лице совершает правомерные юридические действия. Однако ни в коем случае нельзя сказать, что орган представительствует от имени юридического лица" <99>.

---

<1> См.: Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица // Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 468.
<2> Там же. С. 469, 472.

Аналогичная точка зрения господствует и в современной отечественной цивилистике <1>. Его придерживаются многие авторы, так или иначе затрагивающие в своих исследованиях проблемы юридических лиц, статуса их органов и т.п. <2>

---

<1> См.: Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. 1: Общая часть. М., 2008. С. 240 и сл.
<2> См., например: Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 279 - 285; Могилевский С.Д. Правовые основы деятельности акционерных обществ: Учеб.-практ. пособ. М., 2004; СПС "Гарант"; Невзгодина Е.Л. Представительство и доверенность по гражданскому праву России (Проблемы теории. Законодательство РФ. Вопросы правоприменительной практики) / Под ред. В.Л. Слесарева. Омск, 2005. С. 143 - 154.

2.3. С исторической точки зрения могут быть проведены параллели между подходами к определению сущности юридического лица и подходами к природе единоличного исполнительного органа. Сторонники теории юридического лица как фикции охотно усматривают представительский характер в деятельности директора, а сторонники органической теории или теории коллектива - признаки органа юридического лица, не тождественного представителю. Особенно заметна указанная взаимосвязь на примере того, что основные сторонники теории правовой природы директора как органа юридического лица творили в советский период развития отечественного гражданского права, когда теория фикции однозначно отступила на второй план, была заклеймена как буржуазная и чуждая трудящимся массам. Поскольку господство теории коллектива было предопределено, по-видимому, общественным строем, сложившимся после октября 1917 г., конечно, ни о какой фикции применительно к юридическому лицу рассуждать было нельзя.
А значит, вектор, заданный лучшими дореволюционными авторами - Г.Ф. Шершеневичем, Д.И. Мейером, Е.В. Васьковским, П.П. Цитовичем, - сменился. Работы В.А. Рясенцева, С.Н. Братуся, Б.Б. Черепахина исходят из другого взгляда, по-видимому, единственно возможного в то время.
Однако на сегодняшний день подходы к природе юридического лица снова поменялись (примерно в одно время со сменой общественно-политического строя), но концепция директора - органа как бы оторвалась от своих корней и рассматривается как самодостаточная.
На наш взгляд, обе теории давно пора примирить. Каждая из них смотрит на директора юридического лица под разными углами зрения. Первая теория ставит во главу угла внешние отношения, выступление директора вовне. Вторая делает акцент на внутренних отношениях, на месте директора в корпоративной структуре юридического лица. Как представляется, первый взгляд не исключает второй, и наоборот.
У директора юридического лица должен быть двуединый статус. Он одновременно и орган юридического лица, и его представитель <1>.

---

<1> К этому сводятся предложения, например, Е.В. Тычинской (см.: Тычинская Е.В. Указ. соч.).

Но главное даже не в доктринальных выкладках, а в практических последствиях той или иной теории. Если теория директора - органа приводит к несправедливым правовым последствиям, это серьезный сигнал о том, что эта теория не вполне годится. Нельзя заниматься формализмом и говорить, что поскольку директор - это не представитель, то к нему нельзя применить правила о недействительности сделки, заключенной при злонамеренном соглашении представителя с другой стороной (ст. 179 ГК РФ), и т.п.
То, что Президиум ВАС РФ применил положения п. 3 ст. 182 ГК РФ к сделке, совершенной директором юридического лица, еще не свидетельствует о преодолении Президиумом догматической концепции директора - органа, но это важнейший сигнал обороту о том, что директор и добровольный представитель имеют близкую правовую природу, которая позволяет по аналогии применять правила, установленные для одного из них, к другому.
Вывод о том, что Президиум ВАС РФ в комментируемом деле действительно сделал шаг от теории директора как органа в сторону применения правил о представительстве, подтверждается следующими рассуждениями. Гр-н Белозеров имел доверенность от поручителя и действовал как его представитель. С одной стороны, Президиум говорит, что, заключив договор поручительства за должника (юридическое лицо), в котором указанный гражданин имел долю участия, он действовал "по существу в свою пользу". Если бы этим Президиум ограничился, не имелось бы оснований утверждать о смене подхода к вопросу о применении п. 3 ст. 182 ГК РФ к директорам.
Но дальше в Постановлении говорится: "банк не мог не знать, что Белозеров представляет одновременно и поручителя, и заемщика". Мы знаем, что в заемщике Белозеров был директором. Следовательно, будучи директором заемщика, Белозеров совершил в его отношении сделку. Вспоминая терминологию п. 3 ст. 182 ГК РФ, представитель (поручителя) совершил сделку в отношении лица (заемщика), представителем которого он одновременно являлся. Но он был директором, а не добровольным представителем. Значит, Президиум уравнял эти фигуры для целей п. 3 ст. 182 ГК РФ. Вот основание сделанного выше вывода.

ВАЖНО! В КОММЕНТИРУЕМОМ ПОСТАНОВЛЕНИИ "ПРЕДСТАВИТЕЛЬ" ЯВЛЯЛСЯ ОДНОВРЕМЕННО ЕДИНСТВЕННЫМ УЧРЕДИТЕЛЕМ.

3. Ничтожность или оспоримость сделки, нарушающей
п. 3 ст. 182 ГК РФ

Согласно ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.
Судебная практика признания сделок ничтожными на основании ст. 168 ГК РФ получила в настоящее время широкое распространение. Тем самым стабильность и предсказуемость гражданского оборота поставлены под значительную угрозу. Нельзя считать, что вся указанная практика заслуживает поддержки. Имеют место случаи, когда несоответствие сделки тем или иным положениям закона не может выступать основанием для столь существенной негативной оценки данной сделки со стороны правопорядка, как признание ее ничтожной.
Нарушения, допущенные судебным приставом-исполнителем в ходе обращения взыскания на имущество должника, но не связанные с нарушением процедуры проведения публичных торгов, сделки с нарушением установленных уставом ООО правил отчуждения долей участников и некоторые иные сделки судебная практика уже в настоящее время не признает ничтожными на основании ст. 168 ГК РФ, хотя специальные последствия нарушения законодательством не установлены.
Следовательно, ст. 168 ГК РФ должна применяться таким образом, чтобы случаи, при которых сделка являлась бы ничтожной как противоречащая закону, не были столь распространенными.
Указанной цели вслед за развитыми зарубежными правопорядками в российском праве необходимо достигать следующим образом. Во-первых, ограничительно толковать слова "сделка, не соответствующая требованиям закона". Во-вторых, широко толковать слова "если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима". Рассмотрим эти предложения последовательно.
3.1. Целесообразно уточнить, что не любая не соответствующая закону сделка является недействительной, а только та, которая нарушает запрет закона. В таком ключе формулируется правило § 134 ГГУ: "Сделка, нарушающая запрет закона, является ничтожной". Сходное выражение используется в § 879 Австрийского гражданского уложения: "Договор, нарушающий запрет закона или добрые нравы, ничтожен". Согласно ст. 40 кн. 3 ГК Нидерландов "противоречие сделки императивной норме закона приводит к ничтожности сделки. Однако если эта норма служит исключительно для защиты одной из сторон многосторонней сделки, то сделка может быть признана недействительной, только если иное не следует из цели нормы". Кроме того, отдельно оговаривается, что данное правило не применяется, если сделка не соответствует таким нормам закона, которые не касаются действительности сделок.
Приведенная формулировка позволяет, например, германской доктрине делать ряд выводов, способных ограничить распространение ничтожных сделок. Во-первых, речь идет о том, что нарушение не любой императивной нормы закона приводит к ничтожности сделки, а лишь такой, в которой содержится явно выраженный запрет со стороны правопорядка в адрес участников оборота. Круг таких правовых норм определяется судебной практикой. Во-вторых, суд исследует волю законодателя и объявляет ничтожной сделку только при условии, что законодатель намеревался установить именно ничтожность сделки в качестве санкции за нарушение введенного им запрета.
В российской правоприменительной практике подобный подход мог бы оказаться весьма полезным. Значительное число норм ГК РФ носит внешне императивный характер, однако нарушение далеко не всех из них, если правильно толковать волю законодателя, должно приводить к ничтожности сделки. В дореволюционной юридической литературе обращалось внимание на то, что даже "не всякое запрещение закона поражает сделку недействительностью" <1>.

---

<1> Растеряева Н. Недействительность юридических сделок по русскому праву. Часть общая и особенная: догматическое исследование. СПб., 1900. С. 38.

Рассмотрим пример ст. 410 ГК РФ. В ней названы условия, при которых допустимым является прекращение обязательства зачетом: требование, которым производится зачет, должно быть встречным, однородным и с наступившим сроком исполнения (сроком до востребования). Если толковать данное правило формально, то любая сделка зачета, не соответствующая данным требованиям ст. 410 ГК РФ, является ничтожной в силу ст. 168 ГК РФ. Однако если разобраться по существу вопроса, выясняется, что из двух видов сделок зачета - односторонней (заявление о зачете одной стороны) и двусторонней (договора о зачете) - запрет, установленный в ст. 410 ГК, должен распространяться только на первую. Цель закона при этом понятна - не допустить, чтобы односторонним заявлением прекращались, например, неоднородные требования по поставке пшеницы и кирпича, поскольку общепринятого коэффициента пересчета таких требований не существует и, как следствие, односторонний зачет способен был бы породить бесконечные споры. Однако никак не приемлемо толковать ст. 410 ГК как запрещающую зачет по соглашению сторон, поскольку в этом соглашении стороны могут установить любые приемлемые для них коэффициенты пересчета и сопоставления требований. Ограничивать свободу самоопределения сторон в данном ключе было бы совершенно неверно.
3.2. Текстуально формулировка ст. 168 ГК РФ близка к содержанию § 134 ГГУ, однако согласно последней норме сделка является ничтожной, если из закона не вытекает иное. Подобная конструкция может быть оценена как более гибкая по сравнению с российским регулированием, в котором "иное" должно быть прямо предписано законом. К сожалению, вводя тот или иной запрет, законодатель не всегда снабжает его оговорками о том, что сделка является оспоримой, хотя воля законодателя была именно в этом. Нередко законодатель указывает, что сделка может быть признана недействительной по требованию заинтересованных лиц, а это на практике может толковаться двояко - и как установление оспоримости сделки, и как повтор общего положения о том, кто может ссылаться на недействительность ничтожной сделки. Таким образом, при наличии в законе большей степени судейского усмотрения при определении разновидности недействительности сделки, нарушающей запрет закона, регулирование стало бы обеспечивающим большую стабильность гражданского оборота.
Уровень законодательной техники в России не всегда пребывает на должном уровне. Применительно к крупным сделкам акционерных обществ в законодательстве длительное время не было сделано оговорки о том, что они являются оспоримыми. На практике это приводило к тому, что во многих случаях суды исходили из ничтожности названных сделок, хотя по своей природе и в целях установления разумного баланса интересов акционеров и требований стабильности оборота данные сделки следовало признавать оспоримыми.
В настоящее время аналогичная ситуация наблюдается применительно к крупным сделкам унитарных предприятий, которые в законе не названы оспоримыми. Как следствие, существует два существенно различающихся правовых режима для правового явления тождественной природы (крупной сделки унитарного предприятия и крупной сделки хозяйственного общества).
Исходя из положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" сделка зачета, совершенная в преддверии банкротства, является оспоримой, если она приводит к преимущественному удовлетворению одного кредитора перед другими (п. 3 ст. 103). Однако если такая же сделка совершена в ходе процедуры добровольной ликвидации, судебная практика иногда признает ее ничтожной как не соответствующую требованиям закона (ст. 64 ГК РФ). При этом очевидно, что последствия допущенного нарушения в ходе процедуры добровольной ликвидации, пока не установлено недостаточности имущества ликвидируемого лица для расчетов со всеми кредиторами, никак не могут быть более жесткими по сравнению с такими же последствиями в процедурах банкротства.
Примеров несистемных, противоречивых и несправедливых решений отдельных казусов известно немало, и все они не могут найти отражения в настоящей концепции. Однако главный вывод, к которому следует прийти, состоит в необходимости расширения судейского усмотрения при определении последствий допущенного сторонами нарушения закона - ничтожности или оспоримости сделки.
Крайне важно, что в комментируемом деле Президиум ВАС РФ сделал шаг в целях нормализации толкования ст. 168 ГК РФ (пусть даже на эту норму и не сделано прямой ссылки). Назвав сделку, нарушающую п. 3 ст. 182 ГК РФ, оспоримой, а не ничтожной, Президиум, по сути, предложил толковать в ст. 168 ГК РФ слова "если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима" таким образом, что оспоримость сделки может быть не только прямо предусмотрена в норме, но и выведена судом по смыслу данной нормы. Это весьма своевременный и далеко идущий вывод.