Предикативные преступления

blog.pravo.ru/blog/3272.html

(извлечение)

Иван Соловьев, профессор Академии управления МВД
28 марта 2012

Российский подход к предикатным преступлениям

Статья 174 УК России («Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем») начала работать с января 1997 года. За первый год действия уголовной ответственности за легализацию незаконных доходов в России было зарегистрировано 241 такое преступление. В 1998 году их количество резко увеличилось и достигло 1003. В 1999 году число выявленных фактов легализации осталось практически на уровне предшествующего года – 965. При этом никаких оговорок относительно того, какие преступления являются предикатными к легализации, не было, то есть все составы УК России потенциально могли предшествовать отмыванию преступно полученных доходов. (см. И. Соловьев, «О противодействии легализации доходов, полученных преступным путем», Налоговый вестник, 2005, № 4)

Однако существовавшие тогда у Российской Федерации проблемы с принятием в члены ФАТФ и многочисленные претензии этой организации к прозрачности отечественной банковской системы, а также к полноте законодательных норм по противодействию отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма, стимулировали нашу правоохранительную систему на более широкое применение статьи 174 УК. При этом нередко, в силу ряда причин, вопросы легализации исследовались в связке с налоговыми преступлениями.

Одним из тревожных звонков для предпринимателей стало уголовное дело, возбужденное в конце 1999 года по материалам одного из межрайонных отделов управления налоговой полиции по Нижегородской области. В ходе расследования было установлено, что Шевченко Е.Н. (имена и названия организаций изменены), являясь директором Дзержинского филиала ЗАО «СКП», директором Дзержинского филиала ОАО «Страховая компания П», учредителем ЗАО «С-Монтаж», систематически с 1996 по 1999 гг. занимался организацией уклонения от уплаты налогов и обязательных платежей во внебюджетные фонды предприятий и физических лиц Дзержинска путем использования договоров страхования имущества, жизни и здоровья.

Также было установлено, что Шевченко, помогая предприятиям и физическим лицам уклоняться от уплаты налогов и обязательных платежей, получал от них вознаграждение в процентном соотношении от суммы, укрытой от налогообложения. Так, от ЗАО «Дорис» вознаграждение составило 123 тысячи рублей, от Дзержинского филиала «П» банка – 73000, от банка «Возрождение» – 145000 рублей, и т.д., всего на общую сумму 1,3 млн рублей.
Деньги от преступной деятельности поступили на счет филиала «ПСК» под видом страховых взносов, а затем были легализованы Шевченко через ЗАО «С-Монтаж» путем фиктивных внутренних проводок.

Надо сказать, что расследование этого уголовного дела вызвало повышенный общественный резонанс. Во-первых, активизировались страховщики, так как такой прецедент ставил под угрозу благополучие их бизнеса по предоставлению готовых схем для оптимизации налогообложения. Во-вторых, в отношении Шевченко была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, которая затем продлевалась (что крайне редко наблюдалось по делам о налоговых преступлениях). В-третьих, масштабно мыслящие люди поняли, что статья по легализации может очень «утяжелить» в общем-то безобидные составы налоговых преступлений. А это в итоге повлечет за собой содержание до суда под стражей и итоговый приговор, связанный с реальным лишением свободы, а не штрафом или условным сроком, что в 95% случаев наблюдалось по налоговым составам (надо еще учитывать и имевшийся тогда в примечании 2 к ст. 198 УК специальный случай освобождения от уголовной ответственности в случае полного возмещения причиненного ущерба).

В мае 2000 года уголовное дело по обвинению Шевченко по ч. 2 ст. 199 УК РФ, ч. 2 ст.198, п.п. «б» и «в» ч. 2 ст. 174 было направлено прокурору Дзержинска, который утвердил его и направил в городской. В марте 2001 года в отношении Шевченко был вынесен обвинительный приговор – 8 лет лишения свободы, что окончательно повергло в шок заинтересованных лиц, которых такая складывающаяся судебная практика могла коснуться напрямую. И суммы здесь уже были бы не как у «стрелочника» Шевченко – чуть более миллиона рублей, а в сотни и тысячи раз больше.

Справедливости ради надо отметить, что приговор вскоре был отменен, однако сам прецедент дал сигнал о том, что пора начинать что-то с этим делать, и при этом со всей энергичностью, с которой только возможно. Дело еще и в том, что у налоговой полиции тогда были проблемы с показателями уголовных дел, доведенных до суда. Да, возбуждалось дел много – около 20 тысяч в год, однако до суда доходило сначала 10, затем 20, а в «лучшие» годы – 50% от них. Это и было предметом для критики как стороны СМИ, так и прокуратуры и смежников в правоохранительной системе. А «пристежка» антиотмывочной статьи давала определенные надежды на то, что такая совокупность дойдет до суда, и даже если состав преступления по ст. 174 УК доказать не удастся, то останется налоговая составляющая. Таким образом, построение не от хорошей жизни некой технологии, с помощью которой удавалось «утяжелять» уголовные дела, и попытка поставить ее на поток привели к тому, что вместо хорошо подготовленных, штучных дел по совокупности уклонения от уплаты налогов и легализации преступно полученных доходов, особенно в регионах, стали появляться наскоро слепленные суррогаты. Они сыпались в судах и, к сожалению, нередко использовались правоприменителями (правоохранителями, прокурорами, адвокатами, судьями) для зарабатывания денег, а лоббистами определенного профиля – для формирования аргументированной позиции для прекращения такой технологии.

Корни сложившейся тогда ситуации преимущественно находились в палочной системе показателей правоохранительных органов, когда о качестве их работы судят по неким тенденциям: росту количества зарегистрированных преступлений, возбужденных уголовных дел, иным странным процентным соотношениям. Непонятно, что плохого было в том, что значительная часть дел по налоговым преступлениям не доходила до судов? Были соответствующие признаки, необходимая величина недоимки – в такой ситуации следователь обязан был возбуждать дело. Другой вопрос, как формировались потом доказательства, насколько качественными были акты налоговых проверок, сколько команд сверху поступало о более «внимательном» рассмотрении того или иного дела. Но не надо забывать, что вместо обвинительных приговоров бюджет получал колоссальные средства. А это было именно то, в чем нуждалась тогда экономика страны и то, что не могло не раздражать в работе налоговой полиции «широкие» слои населения – от менее удачливых смежников по цеху до тех, кто считал, что формирует правила игры в российской экономике рубежа тысячелетия.

Поворотный момент

В итоге, более 11 лет назад налоговые преступления были выведены из перечня противоправных деяний, которые предшествуют легализации доходов, полученных преступным путем.

При обсуждении в 2001 году в Государственной Думе проекта закона о противодействии легализации денежных средств, полученных преступным путем, отмечалось, что поскольку налоги уплачиваются только с легальных видов деятельности, то в отношении легальных доходов, с которых не уплачены налоги и таможенные платежи, задача стоит во взимании с них неуплаченных налогов, штрафов и пеней, которые затем должны работать на экономику страны. В итоге, депутаты фактически заставили правительство согласиться с тем, что под ответственность за легализацию не должны подпадать следующие преступления: невозвращение из-за границы валютных средств экспортерами, уклонение от уплаты таможенных платежей и уклонение от уплаты налогов.

Сторонники такой позиции отмечали, что за все это Уголовным кодексом уже установлена своя, гораздо более мягкая, чем за отмывание денег, ответственность.

Правительство в качестве компенсации за вывод налоговых нарушений из-под прямого действия этого закона предлагало закрепить в нем хотя бы то, что банки и финансовые организации «не вправе отказать уполномоченному органу в предоставлении информации на основании того, что соответствующая операция, сделка связана с легализацией доходов, полученных в результате совершения вышеперечисленных правонарушений». Однако Государственная Дума и такое требование сочла излишним.

По мнению депутатов, через отслеживание налоговых и таможенных нарушений вообще бессмысленно искать «грязные» деньги. Если можно выявить неуплату налогов с каких-то доходов, то это означает, что эти доходы, даже если они и были «грязными», уже каким-то способом легализованы.

Таким образом, позиция отдельных, но влиятельных на то время депутатов привела к тому, что из-под действия закона о борьбе с легализацией были выведены налоговые преступления.

В итоге сегодня в Федеральном законе от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» легализация определена как придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученным в результате совершения преступления, за исключением преступлений, предусмотренных ст. 193, 194, 198, 199, 199.1 и 199.2 УК, ответственность по которым установлена указанными статьями.

Перспективы реализации рекомендаций ФАТФ

На сегодняшний день отмывание преступных доходов, финансирование терроризма и иные виды незаконного финансирования представляют угрозу для безопасности, развития и безупречности финансовой системы. По оценкам МВФ, размеры «отмытых» преступных доходов составляют от 2 до 5% от мирового ВВП.

Преступления по легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, относятся к преступлениям, совершаемым как на территории Российской Федерации («внутренние схемы «отмывания»), так и за ее пределами («международные схемы «отмывания»). Наиболее серьезные преступления (по величине причиненного ущерба) носят международный характер.

Учитывая изложенное, а также то, что в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ раскрытие и расследование преступлений по легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, регламентируется российским уголовным и уголовно-процессуальным законодательством с учетом норм и принципов международного уголовного права, и помня, как непросто нашей стране было наладить рабочее взаимодействие и стать членом ФАТФ, представляется, что проигнорировать или, как часто пытаются у нас делать, не заметить новые рекомендации будет очень сложно, да и чревато для репутации.

Грядущие законодательные изменения уже комментируются в СМИ. Так в марте 2012 года в телепрограмме «Утро России» прошло интервью с членом Комитета Госдумы по бюджету и налогам Евгением Федоровым. Он отметил, что отныне интерес будут вызывать все подозрительные сделки. Ннапример, директор организации, которая платит налоги, живет в одном городе, а организация находится в другом. Значит, есть вероятность того, что каким-то образом фальсифицируется отчетность или еще что-то. Это вызывает дополнительные подозрения, которые будут специально изучаться. Если нарушение будет выявлено, продолжил Федоров, это может привести к уголовному делу. В этом случае, расследование «будет идти не по уклонению от налогов, а по отмыванию, а это другие статьи, потому что уклонение – это штрафы, а статьи по отмыванию – это уголовная ответственность, то есть тюрьма».

В результате возникает ситуация, когда за налоговое преступление человек не просто платит штраф, как это сейчас предусмотрено законом, а может оказаться под уголовной ответственностью. То есть фактически в законах в ближайшие несколько лет будет резкое ужесточение наказания за отмывание денег.

Таким образом, после десятилетнего перерыва статус-кво с налоговыми преступлениями в качестве предикатных восстановлен. Ведь преступления в сфере экономической деятельности (в том числе и налоговые) совершаются с целью получения материальной выгоды, дохода (в подавляющем большинстве случаев в денежной форме). Как показывает практика, полученные таким образом доходы вкладываются не только в расширение преступной деятельности, но также инвестируются в недвижимость, финансовые инструменты, иные ценности. По понятным причинам покупка на незаконно полученные доходы предметов роскоши практически не приносит дивидендов, поэтому вполне объяснимо стремление владельцев таких средств, придав им вид законно полученных, вкладывать их в различные сферы финансово-хозяйственной деятельности для того, чтобы деньги «работали» и приносили новые деньги.

При этом теперь, относительно отмывания преступных доходов, средства, полученные в результате уклонения от уплаты налогов, также являются незаконными, а уклонение от уплаты налогов – таким же преступлением (виновно совершенным общественно опасным деянием, запрещенным УК под угрозой наказания), как и все иные. Остается ждать внесения соответствующих изменений в законодательство – федеральный закон о противодействии отмыванию доходов.