Наши публикации

Обращаем ваше внимание на то, что все размещаемые в настоящем разделе материалы защищены законодательством об авторских правах. Публикация, полное или частичное размещение не допускается без согласия правообладателя.

Д.А. Шевченко

«Банк плохих активов». Правовой аспект.

Статья опубликована в Методическом журнале "Юридическая работа в кредитной организации", №4/2009.

В сегодняшних условиях, когда просрочка по выданным кредитам растет, банкам необходимы механизмы улучшения своих финансовых показателей за счет не создания резервов на возможные потери по ссудам или создания их в минимальном размере. При этом, необходимо не столько приукрасить ситуацию, связанную с отражением истинного положения дел по просрочке, сколько «освободить» капитал для дальнейшего интенсивного движения в сторону развития банковского бизнеса. Созданные резервы по просроченным ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности по сути своей затрудняют такое движение.
По этой причине, банки придумывают различные пути, позволяющие им не отражать на балансе проблемные активы, и, как следствие, не создавать резервы на возможные потери по ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности. Механизмы реализации этой цели различны, но зачастую они не отличаются прозрачностью и экономической эффективностью.
Ни для кого не секрет, что часто просрочка «списывается» (уступается) формально за счет средств самого банка, что приводит к образованию так называемых «дыр» и, в конечном счете, ненадлежащих активов. Некоторые банки видят выход в секьюритизации, как новой технике привлечения средств путем выпуска ценных бумаг под залог прав требований по просроченным кредитам. Эта форма является более привлекательной с точки зрения открытости и чистоты, но остается вопрос относительно ее экономической эффективности.
Приказ ФСФР от 20.05.2008 г. № 08-19/пз-н дал возможность рассмотреть еще один механизм работы с просроченной задолженностью через использование возможностей инвестиционных фондов.
Понятие инвестиционного фонда раскрыто в Федеральном законе «Об инвестиционных фондах» №156-ФЗ от 29 ноября 2001 г. (далее – «Закон»). Так, согласно ст.1 Закона, инвестиционный фонд - это находящийся в собственности акционерного общества либо в общей долевой собственности физических и юридических лиц имущественный комплекс, пользование и распоряжение которым осуществляются управляющей компанией исключительно в интересах акционеров этого акционерного общества или учредителей доверительного управления.
Закон устанавливает различные виды инвестиционных фондов, в зависимости от характера деятельности и условий формирования. Интересным с правовой точки зрения представляется акционерный инвестиционный фонд, который является открытым акционерным обществом, исключительным предметом деятельности которого является инвестирование имущества в ценные бумаги и иные объекты. Однако ввиду не особой распространенности такой формы инвестирования, в этой статье он рассматриваться не будет.
На сегодняшний день большой популярностью пользуется обособление имущественного комплекса, состоящего из имущества, переданного в доверительное управление управляющей компании учредителем (учредителями) доверительного управления с условием объединения этого имущества с имуществом иных учредителей доверительного управления путем формирования паевых инвестиционных фондов. Доля в праве собственности на имущество, переданное в доверительное управление управляющей компании, удостоверяется ценной бумагой.
Присоединение к договору доверительного управления паевым инвестиционным фондом осуществляется путем приобретения инвестиционных паев паевого инвестиционного фонда, выдаваемых управляющей компанией, осуществляющей доверительное управление этим паевым инвестиционным фондом.
Имущество, составляющее паевой инвестиционный фонд, является общим имуществом владельцев инвестиционных паев и принадлежит им на праве общей долевой собственности. Раздел имущества, составляющего паевой инвестиционный фонд, и выдел из него доли в натуре не допускаются.
Управляющая компания осуществляет доверительное управление паевым инвестиционным фондом путем совершения любых юридических и фактических действий в отношении составляющего его имущества, а также осуществляет все права, удостоверенные ценными бумагами, составляющими паевой инвестиционный фонд, включая право голоса по голосующим ценным бумагам.
Важным моментом, определенным в Законе является то, что управляющая компания вправе предъявлять иски в суде в связи с осуществлением деятельности по доверительному управлению паевым инвестиционным фондом, тем более, если паевой инвестиционный фонд формируется за счет просроченной задолженности.
В зависимости от существенных условий договора доверительного управления паевым инвестиционным фондом, Закон определяет их типы, которые при определенных условиях могут изменяться путем внесения изменений и дополнений в правила доверительного управления паевым инвестиционным фондом. Так, допускается изменение типа паевого инвестиционного фонда с закрытого паевого инвестиционного фонда на интервальный паевой инвестиционный фонд или на открытый паевой инвестиционный фонд, с интервального паевого инвестиционного фонда на открытый паевой инвестиционный фонд.
Статья 13 Закона определяет, что в доверительное управление открытым и интервальным паевыми инвестиционными фондами могут быть переданы только денежные средства. В доверительное же управление закрытым паевым инвестиционным фондом могут быть переданы денежные средства, а также иное имущество, предусмотренное инвестиционной декларацией, содержащейся в правилах доверительного управления этим паевым инвестиционным фондом, если возможность передачи такого имущества установлена нормативными правовыми актами федерального органа исполнительной власти по рынку ценных бумаг.
Иными словами, если рассматривать механизм формирования инвестиционного фонда в виде паевого инвестиционного фонда за счет прав требований по просроченной задолженности, то типом такого паевого инвестиционного фонда по Закону может быть только закрытый паевой инвестиционный фонд.
Состав имущества, которое может быть передано в доверительное управление закрытым паевым инвестиционным фондом устанавливается нормативными правовыми актами федерального органа исполнительной власти по рынку ценных бумаг. К числу таких нормативных правовых актов федерального органа исполнительной власти по рынку ценных бумаг, учитывая цель нашей статьи, относится и Приказ ФСФР от 20.05.2008 г. № 08-19/пз-н «Об утверждении Положения о составе и структуре активов акционерных инвестиционных фондов и активов паевых инвестиционных фондов» (Зарегистрировано в Минюсте РФ 25 июня 2008 г. N 11887) (далее – «Положение»).
Положение устанавливает требования к составу и структуре активов, в том числе паевых инвестиционных фондов, а так же в связи с этим разделяет их на определенные категории. Положение определяет, что в зависимости от состава и структуры активов фирменное наименование (название) паевого инвестиционного фонда должно указывать, что соответствующий фонд относится к одной из следующих категорий фондов: фонд денежного рынка; фонд облигаций; фонд акций; фонд смешанных инвестиций; фонд прямых инвестиций; фонд особо рисковых (венчурных) инвестиций; фонд фондов; рентный фонд; фонд недвижимости; ипотечный фонд; индексный фонд (с указанием индекса); кредитный фонд; фонд товарного рынка; хедж-фонд.
Согласно требованиям к составу и структуре активов акционерных инвестиционных фондов и закрытых паевых инвестиционных фондов, относящихся к категории кредитных фондов, установленным Положением, денежные требования по кредитным договорам или договорам займа, исполнение обязательств по которым обеспечено залогом (за исключением последующего залога), поручительством или банковской гарантией входят в состав активов закрытого паевого инвестиционного фонда, относящихся к категории кредитных фондов. Таким образом, фонд «плохих долгов» будет являться кредитным фондом по категории и закрытым паевым инвестиционным фондом по типу.
Помимо прав требований по кредитным договорам и договорам займа, важно, обеспеченных залогом, поручительством или банковской гарантией, в состав активов закрытого паевого инвестиционного фонда, относящегося к категории кредитных фондов, могут входить так же денежные средства, долговые инструменты, а так же на сегодняшний день и имущество (в том числе имущественные права), являвшееся предметом залога и приобретенное (оставленное за собой) в соответствии с гражданским законодательством при обращении на него взыскания в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обеспеченного залогом обязательства, денежное требование по которому составляют активы фонда. Финансовые инструменты, базовым активом которых являются величины процентных ставок, а так же финансовые инструменты, базовым активом которых являются финансовые инструменты, базовым активом которых являются величины процентных ставок, предусмотренные Положением, в состав активов рассматриваемого фонда будут включаться после принятия специального нормативного акта, устанавливающего требования, направленные на ограничение рисков.
Сама структура активов закрытого паевого инвестиционного фонда, относящегося к категории кредитных фондов, должна соответствовать одновременно следующим требованиям: не менее двух третей рабочих дней в течение одного календарного года сумма требований по кредитным договорам или договорам займа должна составлять не менее 65 процентов стоимости активов, а стоимость имущества, являющегося предметом залога по пункту 13.1 Положения, за исключением долговых инструментов, может составлять не более 20 процентов стоимости активов. Иными словами, права требования по кредитам и займам должны составлять не менее 65% всего имущества фонда. Кроме того, в данной категории фонда - кредитном фонде - разрешено иметь практически любые активы, которые могут служить предметом залога - векселя, имущество, акции и доли в капитале организаций и прочие виды активов, которые не могут быть включены в состав активов других типов фондов - в случае неисполнения обязательства, обеспеченного залогом, что нетрудно организовать в случае необходимости. Предельная разрешенная величина таких активов - 20% стоимости активов фонда.
Важным моментом, определенном в Положении, является то, инвестиционные паи инвестиционных фондов, относящихся к категории кредитных фондов, в силу п. 1.5 Положения, предназначены только для квалифицированных инвесторов. При этом соответствующие положения должен предусматривать устав такого фонда.
Федеральный закон «О рынке ценных бумаг» №39-ФЗ от 22.04.1996 г. в ст. 51.2 определяет, какие лица признаются квалифицированными инвесторами. К квалифицированным инвесторам относятся брокеры, дилеры и управляющие; кредитные организации; акционерные инвестиционные фонды; управляющие компании инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов; страховые организации; негосударственные пенсионные фонды; некоммерческие организации в форме фондов, которые относятся к инфраструктуре поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства в соответствии с частью 1 статьи 15 Федерального закона от 24 июля 2007 года N 209-ФЗ "О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации", единственными учредителями которых являются субъекты Российской Федерации и которые созданы в целях приобретения инвестиционных паев закрытых паевых инвестиционных фондов, привлекающих инвестиции для субъектов малого и среднего предпринимательства, - только в отношении указанных инвестиционных паев; Банк России; государственная корпорация "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)"; Агентство по страхованию вкладов; государственная корпорация "Российская корпорация нанотехнологий"; международные финансовые организации, в том числе Мировой банк, Международный валютный фонд, Европейский центральный банк, Европейский инвестиционный банк, Европейский банк реконструкции и развития. Иные лица, не поименованные в данном Законе могут быть отнесены к числу квалифицированных инвесторов в случаях и на условиях, установленных федеральными законами.
Закон «О рынке ценных бумаг» определяет, что к числу квалифицированных инвесторов могут быть отнесены физические лица, если они отвечают любым двум требованиям из указанных в ст. 51.2 Закона, а так же и юридические лица, при условии, если они являются коммерческим организациями и так же отвечают любым двум требованиям из указанных в названной статье названого Закона.
Все указанные положения законодательства говорят в пользу того, что для возможности создания «банка плохих активов» для расчищения балансов кредитных организаций на сегодняшний день нормативно-правовая база в целом построена.
При этом, использование такого инструмента позволит банкам не только улучшить свою ликвидность, избавившись от просроченных долговых обязательств, но и оптимизировать систему работы с просроченной задолженностью от эффективности которой в конечном счете будет зависеть и получение доходности по ценным бумагам (паям).
Вопрос о том, что из себя представляет пай, который будет принадлежать кредитной организации взамен на права требования по просроченным кредитам, и как его оценивать с точки зрения рисков, имеет важное значение для целей отражения прав в бухгалтерском учете банка и расчете банковских нормативов. Это, в конечном счете, является краеугольным камнем, от которого зависит в принципе возможность и потребность в использовании такого рода механизмов.
Согласно Федеральному закону «Об инвестиционных фондах», инвестиционный пай является именной ценной бумагой, удостоверяющей долю его владельца в праве собственности на имущество, составляющее паевой инвестиционный фонд, право требовать от управляющей компании надлежащего доверительного управления паевым инвестиционным фондом, право на получение денежной компенсации при прекращении договора доверительного управления паевым инвестиционным фондом со всеми владельцами инвестиционных паев этого паевого инвестиционного фонда (прекращении паевого инвестиционного фонда). Инвестиционный пай не является эмиссионной ценной бумагой, а права, удостоверенные инвестиционным паем, фиксируются в бездокументарной форме. Закон определяет, что инвестиционные паи свободно обращаются по окончании формирования паевого инвестиционного фонда. Ограничения обращения инвестиционных паев могут устанавливаться только федеральным законом.
Таким образом, формулировка понятия инвестиционного пая, данная Законом, позволяет рассуждать о том, что вложения в инвестиционные фонды имеют двойственную природу - с одной стороны это передача в доверительное управление, с другой - пай является неэмиссионной ценной бумагой. Так существует мнение относительно того, что если паи приобретаются непосредственно у управляющей компании, то это фактически передача имущества в доверительное управление, а соответственно учет такого имущества, оценка рисков и, в конечном счете, расчет нормативов производится по своим правилам. Возникает множество вопросов относительного того, какова будет налоговая и балансовая стоимость таких паев на балансе банка, если управляющая компания, распоряжаясь внесенным имуществом, продает его и вместо него покупает другое. Необходима ли переоценка паев в таких случаях, каков порядок, интервал и сроки такой переоценки, если она необходима? Должен ли банк отражать новый состав имущества закрытого паевого инвестиционного фонда на своем балансе? Что будет, если управляющая компания не раскрывает состав имущества?
Продолжением этого мнения является то, что если паи приобретаются у другого лица (не у управляющей компании), то это не является передачей имущества в доверительное управление, поскольку имущество в оплату паев не переходит в состав паевого фонда. Это похоже на передачу прав по договору доверительного управления, осуществляемую в форме передачи ценной бумаги, удостоверяющей эти права.
Таким образом, приверженцы данной модели, исходят из того, что способ отражения таких вложений в балансе банка должен зависеть от способа приобретения этих паев банком.
Указанное мнение не лишено оснований, поскольку является следствием постановки вопроса о фактической передаче имущества и классическом представлении о доверительном управлении имуществом.
Между тем, Банк России, как регулятор этой сферы правовых отношений, неоднократно высказывал мысль относительно возможности учета паев как вложения в ценные бумаги, безотносительно к наблюдаемой двойственности их правовой природы. Во многих разъяснениях относительно учета прав Банк России отмечал, что «как следует из разъяснений Департамента бухгалтерского учета и отчетности Банка России, поскольку нормативными документами не регламентирован порядок проведения операций с паями паевых инвестиционных фондов и их бухгалтерского учета, кредитные организации вправе в соответствии с п. 1.3 части I Правил №205-П (утратила силу, сейчас №302-П), разработать и утвердить его в своей учетной политике. Учитывая, что в соответствии с ФЗ «Об инвестиционных фондах» паи паевых инвестиционных фондов являются неэмиссионными именными ценными бумагами, считаем, что банки могут учитывать их в порядке, установленном приложением 11 к Правилам для учета акций».
Кроме вопроса учета паев в балансе банка, относительно которого, как уже было сказано, существует относительно последовательная позиция регулятора, возникает вопрос относительно формирования резервов на возможные потери, в порядке, установленном «Положением о порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери», утвержденном ЦБ РФ 20.03.2006 №283-П (далее – «Положение»).
Положение определяет, что резерв на возможные потери формируется в том числе по балансовым активам, по которым существует риск понесения потерь, за исключением балансовых активов, указанных в самом Положении. При этом, под возможными потерями кредитной организации применительно к формированию резерва понимается риск понесения убытков по причине возникновения таких обстоятельств, как неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательств контрагентом кредитной организации по совершенным ею операциям (заключенным ею сделкам) или вследствие неисполнения обязательств лицом, надлежащее исполнение обязательств которого обеспечивается принятым на себя кредитной организацией обязательством; обесценение (снижение стоимости) активов кредитной организации; увеличение объема обязательств и (или) расходов кредитной организации по сравнению с ранее отраженными в бухгалтерском учете.
Изложенное позволяет сделать вывод, что вложения в паи закрытых паевых инвестиционных фондов, а особенно кредитных фондов, формируемых за счет прав требования по кредитам и займам, должны быть оценены банком по правилам Положения №283-П с определением категории качества вложений. Именно от того, как будет формироваться резерв на возможные потери по таким вложениям, зависит, в конечном счете, сама идея существования подобного механизма. Безусловно, отнесение таких вложений в пятую категорию качества, размер расчетного резерва по которой составляет 100%, сделает использование механизма кредитных фондов бессмысленным.
Важной составляющей в решении этого вопроса является профессиональное суждение, на основании которого формируется резерв.
Само Положение предоставляет банкам в этом смысле определенную свободу, которая, однако, ограничена требованиями мотивированности. Правила, процедуры и методики оценки риска потерь, позволяющие классифицировать элементы расчетной базы резерва по категориям качества, в том числе содержащие детальные процедуры оценки качества активов и процедуры формирования (регулирования) резерва, устанавливаются самой кредитной организацией в своих внутренних документах, которые, бесспорно должны соответствовать Положению.
Таким образом, действующий правовой механизм позволяет рассматривать модель использования кредитных фондов в работе с проблемными активами кредитных организаций, особенно в сегодняшней ситуации, когда просрочка достигла определенных уровней. Перевод части проблемных активов в паи закрытых паевых инвестиционных фондов позволит банкам снизить нагрузку на капитал и высвободить часть резервов, создаваемых на возможные потери по ссудам, о чем сегодня уже начинает говорить и руководство ФСФР.

Шевченко Д.А.

"Несогласованный процент или отлагательное условие?"

Статья опубликована в Российской правовой газете "ЭЖ-Юрист", №12(417) март 2006

Стремление к экономической эффективности в кредитовании заставляет банки разрабатывать договорные схемы и включать туда дополнительные обязательства отнюдь не регулируемые нормами законодательства о кредитных договорах. Несмотря на концессуальный характер правового регулирования коммерческих отношений, хотелось все-таки рассмотреть их эффективность с точки зрения применения к ним правовых норм и их последствий.
Не для кого не секрет, что в последнее время для увеличения эффективности своей деятельности банки стали включать в условия кредитных договоров с клиентами их обязательства поддерживать определенный уровень кредитовых оборотов по открытым в этом банке расчетным счетам. При этом, обязательства клиента по поддержанию оборотов корреспондируются к размеру процентной ставки по кредиту, что является экономическим стимулом облеченным в правовую форму.
Зачастую такая конструкция выглядит следующим образом: «Клиент обязуется поддерживать чистые кредитовые обороты по расчетному счету, открытому в Банке-Кредиторе в размере не менее 3 000 000 рублей. При этом размер процентной ставки по кредиту устанавливается 19% годовых. В случае неисполнения Клиентом обязательств по поддержанию требуемого размера кредитовых оборотов, Банк-Кредитор вправе в одностороннем порядке увеличить размер процентной ставки до 21% годовых».
Ряд банков-кредиторов вырабатывают еще более замысловатые конструкции и «привязывают» размер процентной ставки даже не к оборотам самого Клиента, а к оборотам привлекаемого им Третьего лица. При этом, в дополнительные обязательства Клиента по кредитному договору, от чего будет зависеть размер процентной ставки за пользование кредитом, включается обязанность Клиента привлечь на обслуживание в банк ту или иную конкретную организацию и обеспечить проведение этой организации в Банке того или иного объема кредитовых оборотов.
В такой или похожей формулировке названная конструкция содержится в кредитных договорах определенного количества коммерческих банков. Судебные решения, вынесенные на основания кредитных сделок с подобными условиями, на сегодняшний день отвечают требованиям банков-кредиторов и не выявляют в них нарушений материального права, о чем свидетельствует например дело N 09АП-2011/05-ГК.
Однако, несмотря на это, все же хотелось бы обозначить свою позицию относительно условий кредитных договоров, касающихся возникновения обязательств по уплате процентной ставки за пользование кредитом в зависимости от оборотов по счету клиента или третьего лица, привлеченного клиентом.
Так, в соответствии со ст. 153 ГК РФ, сделкой является действие, направленное на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей. По смыслу названной нормы, сделка считается состоявшейся, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям и совершены юридические действие (подписан договор), на основании чего возникает юридический факт, например, обязанность уплатить согласованные проценты.
Между банком и клиентом совершается юридическое действие – подписывается кредитный договор, однако, в момент его подписания клиент не знает размер подлежащих уплате процентов, поскольку их размер зависит от определенных условий, в частности от оборотов по счету. Следовательно, в момент подписания кредитного договора размер процентов, как существенное условие договора, не считается установленным, и юридический факт обязанности уплатить проценты в определенном размере не возникает.
Возможность определить размер подлежащих уплате процентов и, как следствие, возникновение прав и обязанностей по их уплате в требуемом размере, ставится в зависимость от определенных условий – наличия или отсутствия оборотов по счету, т.е. сделка является условной (ст. 157 ГК РФ). Эти условия будут являться юридическим фактом, при которых сделка состоится.
Необходимо отметить, что подписание кредитного договора в этом случае не влечет совершения самой сделки, так как ее совершение поставлено под отлагательное условие. Таким образом, если поставленное под условие обязательство между сторонами еще не возникло, то его невозможно обеспечить рядом способов, перечисленных в ст. 329 ГК РФ, в частности залогом. Законодательством не предусмотрена возможность обеспечения залогом того обязательства, которое еще только возникнет в будущем. В то же время, поручительство, при указанных обстоятельствах будет действительно в силу ч. 2 ст. 361 ГК РФ.
Условия сделки, позволяющие отнести заключенную сделку к условной, в силу ст. 157 ГК РФ, должны отвечать определенным требованиям. Если условия этим требованиям не отвечают, они – ничтожны, как несоответствующие закону.
Так, в соответствии со ст. 157 ГК РФ, условия условной сделки должны возникнуть в будущем, но их наступление не может быть связано с волей сторон. Если условием сделки является размер оборотов по счету заемщика, то это условие нельзя отнести к вероятностным, так как оно зависит от воли стороны. Следовательно, такие условия, противоречат ст. 157 ГК РФ и могут быть признаны ничтожными.
Кроме того, условие условной сделки должно быть юридически реальным. Зависимость размера процентной ставки от действий или бездействия третьих лиц, не имеющих отношения к условиям сделки, на мой взгляд, не отвечают признаку юридической реальности. Таким образом, на мой взгляд, отлагательное условие сделки, поставленное в зависимость от оборотов по счетам третьих лиц, может быть признано недействительным, как противоречащее ст. 157 ГК РФ. Вследствие этого, кредитная сделка, в которой сторонами не согласован размер процентов, не может считаться заключенной.
В судебно-арбитражной практике существует категория споров, направленная на признание сделки несостоявшейся (договора незаключенным).
Практика по этой категории споров довольно обширна, однако она не отличается единообразием в применении существующего законодательства.
Данный способ защиты довольно часто используется недобросовестными контрагентами с целью избежать предусмотренной в договоре ответственности за неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательства или использовать это обстоятельство иным образом в своих интересах. При этом виновная сторона зачастую ссылается на формальные основания (например, на несогласованность в тексте договора существенных условий), позволяющие считать договор незаключенным.
Применительно к нашей ситуации, признание незаключенным кредитного договора отразится на обеспечивающих его исполнение аксессорных обязательствах. Если основное обязательство (кредитный договор) признано судом незаключенным, дополнительное обязательство (поручительство, залог и пр.) не может существовать отдельно от него. Следовательно, такое обязательство так же следует считать не возникшим, т.е. не влекущим правовых последствий.
Оценка кредитного договора с отлагательным условием, которое в соответствии с вышеизложенным, может быть признано ничтожным в силу его противоречия ст. 157 ГК РФ, позволяет считать его незаключенным, т.к. договор не позволяет установить размер процентной ставки, согласованной сторонами. При этом, размер процентной ставки, в силу ст. 819 ГК РФ, является существенным условием для данного вида договоров.
При признании судом договора незаключенным, возможность вернуть денежные средства возникнет только в порядке и по основаниям, предусмотренными положениями Главы 60 ГК РФ о неосновательном обогащении. Незаключенность кредитного договора не порождает прав и обязанностей у сторон что, как следствие, не влечет возникновения дополнительных, обеспечивающих его исполнение аксессорных обязательств.
При оценке условий кредитного договора как отлагательных следует исходить из буквального толкования, как того требует ст. 431 ГК РФ. При этом буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если указанные правила, предусмотренные ст. 431 ГК РФ, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора.
Существующая конструкция кредитного договора примерно выглядит следующим образом:

«Процентная ставка устанавливается в размере 19% годовых.
Процентная ставка может быть изменена Банком-Кредитором в одностороннем порядке в случае если Заемщик (или третье лицо)
- проводит чистые кредитовые обороты по расчетному счету, открытому в Банке-Кредиторе в размере менее 3 000 000 рублей – процентная ставка увеличивается до 21% годовых».

Буквальное толкование этого условия позволяет выявить смысл договора в отношении процентной ставки. С учетом сопоставления условия о 19% годовых с условием о 21% годовых при оборотах менее 3 000 000 рублей, определяется смысл договора, который состоит в том, что 19% годовых – это размер процентной ставки при условии оборотов от 3 000 000 рублей и более. Следовательно, размер процентной ставки 19% поставлен под условие проведения требуемых оборотов по счету (не менее 3 000 000 рублей), а значит сделка считается совершенной под условием. Это условие является отлагательным, в результате чего возникает риск наступления последствий, изложенных выше.
Изложенное позволяет подытожить, что договорная конструкция кредитных обязательств, имеющая благую экономическую целесообразность для банков в виде стимулирования клиентов на поддержание кредитовых оборотов, все же вызывает определенные опасения с точки зрения правового соответствия.
При толковании условий таких договоров относительно размера процентной ставки необходимо иметь ввиду, что процентная ставка, в отношении которой стороны достигли соглашения должна быть безусловной. В противном случае, сделка, совершенная под условием, которое будет в данном случае отлагательным, не будет считаться заключенной в момент ее совершения. Следовательно, она не может обеспечиваться залогом.
Так же существует риск признания недействительным самого отлагательного условия совершенной сделки, как не отвечающим требованиям ст. 157 ГК РФ.
И, наконец, с учетом изложенных обстоятельств, существуют опасения, что указанная правовая конструкция, в зависимости от буквального толкования слов и выражений, будет свидетельствовать о несогласованности сторонами размера процентов, подлежащих уплате по конкретному кредитному обязательству. В результате чего, отсутствие согласованного существенного условия обязательства будет означать, что кредитное обязательство не возникло.
Наиболее подходящей правовой конструкцией, на мой взгляд, может являться право банка изменять размер процентной ставки в одностороннем порядке. При этом, процентная ставка должна быть фиксированной и согласованной сторонами, с тем, что бы нельзя было оспорить кредитный договор на предмет его заключенности. Установление фиксированного размера процентной ставки не должно зависеть от каких-либо условий, с тем, чтобы не считать заключенный договор сделкой под условием и оспаривать его условность и, как следствие, заключенность, по основаниям, изложенным мною выше. Ставка должна быть безусловной и не привязана к оборотам по счету.
Вместе с тем, право банка изменить размер процентной ставки может быть поставлено в зависимость от условий, определенных договором. Например, банк вправе будет уменьшить клиенту размер процентной ставки, если кредитовые обороты клиента достигнут определенного уровня. При этом, сама кредитная сделка будет считаться совершенной на условиях зафиксированной процентной ставки.
Одностороннее изменение условий обязательства не допустимо в силу ст. 310 ГК РФ, однако обязательство, возникающее из предпринимательской деятельности, может быть изменено в одностороннем порядке в случае, если это предусмотрено договором. Предпринимательской деятельностью, согласно ст. 2 ГК РФ, считается деятельность, осуществляемая самостоятельно и на свой риск, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.
Исходя из этого, если стороной кредитного договора будет являться лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, в отношении заключенного кредитного договора возможно установить право банка изменять размер процентной ставки в одностороннем порядке.
Необходимо иметь ввиду, что согласно разъяснениям ВАС РФ, изложенных в Письме ВАС РФ N ОЩ-7/ОП-48 от 26.01.1994 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением, изменением и расторжением кредитных договоров", наличие оснований, с которыми по условиям кредитного договора связана возможность одностороннего изменения банком размера платы (процентов) за кредит, должно быть доказано банком. С учетом изложенного, считаю целесообразным подтверждать основания изменения процентной ставки не только условиями кредитного договора, но и иными, дополнительными документами, в частности уведомлениями клиента о изменении ее размера.

Шевченко Д.А.

"НДС по операциям с драгоценными металлами на межбанковском рынке"

Статья опубликована в Методическом журнале "Юридическая работа в кредитной организации", №3/2006 (07) и в Методическом журнале "Налогообложение, учет и отчетность в коммерческом банке", №9(91)/2006

На сегодняшний день для ряда коммерческих банков актуальным стал вопрос налогообложения проводимых на межбанковском рынке операций с драгоценными металлами в слитках, в частности применения налоговой льготы по уплате НДС, предусмотренной пп.9 п.3 ст.149 Налогового Кодекса Российской Федерации, согласно которой, реализация драгоценных металлов налогоплательщиками банкам не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) на территории Российской Федерации.
Органичность рынка драгоценных металлов обусловлена возможностью банков, совершающих межбанковские операции по купле-продаже драгоценных металлов не платить с этого налог на добавленную стоимость, который, кстати, имеет природу косвенного налога. Эта возможность стимулирует развитие рынка, и во многом, если не в основном, сегодняшний рынок драгоценных металлов сформировался благодаря названной правовой норме. Достаточно отметить, что сейчас практически весь произведенный в стране металл реализуется коммерческим банкам. Золото у производителей приобретает более 50 банков, а на долю крупнейших игроков рынка приходится более 65% общих закупок. Всего же годовой оборот российского банковского рынка золота оценивается примерно в 6 миллиардов долларов.
Можно долго рассуждать о необходимости и экономической целесообразности обложения налогом на добавленную стоимость сделок по купле-продаже слитков драгоценных металлов, совершаемых организациями, не имеющими соответствующих банковских лицензий, проводить параллели с рынком ценных бумаг, его развитостью и эффективностью. Однако это не является предметом исследования настоящей статьи. Необходимо отметить и повториться, что в том виде, в котором существует рынок драгоценных металлов на сегодняшний день, он существует благодаря, а не вопреки пп.9 п.3 ст.149 Налогового Кодекса Российской Федерации.
Между тем, названная правовая норма таит в себе одну особенность, позволяющую налоговым органам оспорить правомерность применения банками налоговой льготы, предусмотренной пп.9 п.3 ст.149 Налогового Кодекса Российской Федерации, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Эта особенность заключается в том, что подпунктом 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ установлены два самостоятельных основания (две нормы) для освобождения реализации драгоценных металлов от НДС, когда участниками сделок являются банки.
Первое, это реализация драгоценных металлов и драгоценных камней налогоплательщиками (за исключением указанных в подпункте 6 пункта 1 статьи 164 настоящего Кодекса) Государственному фонду драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, фондам драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации, Центральному банку Российской Федерации и банкам.
Иными словами, безотносительно кем реализуются драгоценные металлы и каков источник их выбытия, если приобретателем по сделке является Государственный фонд драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, фонд драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации, Центральный банк Российской Федерации или банк, операция не подлежит налогообложению налогом на добавленную стоимость.
Такой вывод основан на буквальном толковании содержащихся в норме слов и выражений. Исключений, влияющих на толкование, данной нормой не предусмотрено.
Таким образом, если сделка заключается между банками (один банк продает, а другой банк приобретает), то стороной покупателя и конечным получателем драгоценного металла всегда будет выступать банк. Банк вправе совершать операции с драгоценными металлами исключительно при наличии у него специального разрешения (лицензии) на данный вид операций, о чем прямо говорится в п. 6 указанной статьи, который определяет, что «перечисленные в настоящей статье операции не подлежат налогообложению (освобождаются от налогообложения) при наличии у налогоплательщиков, осуществляющих эти операции, соответствующих лицензий на осуществление деятельности, лицензируемой в соответствии с законодательством Российской Федерации».
В соответствии с нормативно-правовыми актами, регулирующими условия лицензирования банковской деятельности, необходимым условием выдачи банку соответствующей лицензии является наличие у него сертифицированного хранилища драгоценных металлов.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что правовая норма, освобождающая банки от уплаты НДС по операциям с драгоценными металлами предполагает наличие у банков соответствующих лицензий и сертифицированных хранилищ, т.е. охватывает эти условия при применении налоговой льготы. Установление дополнительных условий, если конечным приобретателем драгоценного металла является банк, данной нормой не предусмотрено.
Вторым основанием освобождения от уплаты налога на добавленную стоимость, согласно подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ является реализация драгоценных металлов из Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, из фондов драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации специализированным внешнеэкономическим организациям, Центральному банку Российской Федерации и банкам, а также драгоценных металлов в слитках Центральным банком Российской Федерации и банками при условии, что эти слитки остаются в одном из сертифицированных хранилищ (Государственном хранилище ценностей, хранилище Центрального банка Российской Федерации или хранилищах банков).
Вот здесь то и начинаются вопросы относительно возможности применения налоговой льготы по уплате НДС (освобождения от уплаты налога) по операциями с драгоценными металлами.
Если первая норма должна применяться ко всем налогоплательщикам при условии, что реализация драгоценных металлов производится в пользу организаций, указанных в данном пункте, в частности, в пользу банков, которые являются конечными приобретателями, то вторая норма условием применения льготы обозначает хранение слитков драгоценных металлов в сертифицированных хранилищах банков.
Отмечу, что если первая норма сама по себе предполагает такое хранение, то вторая норма ставит это под условие.
По нашему мнению, вторая норма могла вводиться как в целях стимулирования торговли драгоценными металлами физическими и юридическими лицами, не являющимися банками, чем обусловлено требование о хранении слитков драгоценных металлов в сертифицированных хранилищах банков, а равно и в иных целях, которые мы попробуем определить ниже.
Опасность же заключается в том, что законность применения льготы по уплате налога на добавленную стоимость банками, т.е. организациями освобожденными от уплаты налога в силу только одной своей специальной правосубъектности, может быть проверена налоговыми органами исходя из соблюдения условий по помещению драгоценного металла в сертифицированное хранилище.
На наш взгляд такой подход ошибочен по следующим основаниям.

Вольное толкование второй нормы подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ, как основания для освобождения от уплаты НДС только при условии, что эти слитки остаются в одном из сертифицированных хранилищ требует раскрытия дополнительных условий, в частности тех, какими документами необходимо подтверждать то, что банк-покупатель поместил слитки в хранилище. Перечень таких документов в налоговом законодательстве отсутствует.
Существует мнение, что единственным документом, подтверждающим факт помещения слитков в хранилище банка-покупателя, является приходный кассовый ордер, составленный этим банком. Однако такой документ является внутренним документом банка-покупателя, он отсутствует у банка-продавца и в этой связи физически не может быть представлен банком-продавцом для обоснования правомерности применения льготы.
Здесь по аналогии можно сослаться на Письмо Центрального Банка России от 04 октября 1993 года №18 (в редакции письма ЦБ РФ от 26.02.96 N 247) «Об утверждении порядка ведения кассовых операций в Российской Федерации» и на сам названный Порядок, утвержденный решением Совета Директоров Центрального Банка России 22 сентября 1993 года за №40, запрещающий в 19 пункте выдачу приходных и расходных кассовых ордеров или заменяющих их документов на руки лицам, вносящим или получающим ценности.
Необходимо отметить, что нарушение коммерческими банками требований, установленных названным Порядком влечет применение к ним соответствующих мер ответственности со стороны контролирующих органов.

Действительно, в отличие от первой нормы, регулирующей применение льготы в отношении просто драгоценных металлов, вторая норма конкретизирует предмет сделок указанием на драгоценные металлы в слитках.
Для того, что бы понять насколько правомерно установление отдельных налоговых условий в отношении того или иного объекта, будь то драгоценные металлы в принципе, как собирательное понятие, либо слитки, необходимо обратиться к Общим положениям налогового законодательства, закрепленным в Главе 1 Налогового Кодекса Российской Федерации.
Согласно пункту 1 статьи 11 НК РФ институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в Налоговом кодексе РФ, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом РФ.
Статьей 1 Федерального закона «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» установлено, что драгоценные металлы - это золото, серебро, платина и металлы платиновой группы (палладий, иридий, родий, рутений и осмий). Настоящий перечень драгоценных металлов может быть изменен только федеральным законом. Драгоценные металлы могут находиться в любом состоянии, виде, в том числе в самородном и аффинированном виде, а также в сырье, сплавах, полуфабрикатах, промышленных продуктах, химических соединениях, ювелирных и иных изделиях, монетах, ломе и отходах производства и потребления. Следовательно, мерные слитки аффинированных драгоценных металлов подпадают под понятие «драгоценные металлы».
Рассматриваемая норма подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ (первая норма) носит общий характер и применяется всеми налогоплательщиками без исключения при условии, что реализация драгоценных металлов производится в пользу организаций, указанных в данном пункте, в частности в пользу банков. Банки, признаваемые в соответствии со статьей 143 НК РФ налогоплательщиками налога на добавленную стоимость (НДС), вправе применять данную норму, поскольку законодателем не делается какая-либо оговорка, исключающая ее применение банками. Единственное исключение составляют налогоплательщики, добывающие драгоценные металлы либо производящие их из лома и отходов, содержащих драгоценные металлы. Реализация драгоценных металлов такими налогоплательщиками облагается по ставке 0 процентов. В указанной норме также отсутствуют какие-либо исключения в отношении реализации банкам драгоценных металлов в слитках.
Таким образом, анализ интересующей нас нормы подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ, подтверждает то, что реализация любыми налогоплательщиками, например банками, драгоценных металлов другим банкам не подлежит налогообложению НДС безусловно, так как она предполагает, что реализованные драгоценные металлы, в том числе в слитках, в конечном счете переходят в собственность банка, который имеет и лицензию и сертифицированное хранилище. Документальным подтверждением этому является наличие договора купли-продажи между банками.
Анализ разбираемых оснований освобождения от уплаты налога на добавленную стоимость, в случае, если покупателем драгоценных металлов является банк (т.е. первой и второй норм подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ) позволяет установить еще одну зависимость освобождения по уплате налога помимо объекта сделки (драгоценные металлы в принципе, либо драгоценные металлы в слитках). Этим условием является источник получения драгоценных металлов, в том числе и слитках, т.к. мы определи, что понятие «драгоценные металлы» является понятием собирательным, включающим в себя помимо прочего понятие о драгоценных металлах, находящихся в любом состоянии, в том числе и аффинированном.
Норма подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ (вторая норма) предполагающая освобождение от уплаты НДС при условии, что слитки остаются в одном из сертифицированных хранилищ (включая хранилища банков) применяет это условие в отношении источника выбытия драгоценных металлов, т.к. гипотеза этой нормы буквально сводится к этому.
Драгоценные металлы, выбывающие из Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, а так же из фондов драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации, как следует это этой нормы, должны быть помещены в сертифицированное хранилище (Государственное хранилище ценностей, хранилище Центрального Банка Российской Федерации или хранилище банков).
Таким образом, применение налоговой льготы по налогу на добавленную стоимость поставлено в зависимость только от источника выбытия драгоценных металлов. В случае, если источником выбытия драгоценных металлов является Государственный фонд драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации или фонды драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации, для применения налоговой льготы необходимо соблюдение условия по помещению драгоценных металлов в сертифицированное хранилище.
Иного толкования названная норма не предусматривает исходя из буквального значения содержащихся в ней слов и выражений.
Логика законодателя в этом случае, на наш взгляд, обусловлена особым статусом Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, а равно фондов драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации, в которых, как следует из ч. 3 ст. 8 Федерального закона «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» №41-ФЗ, находится часть золотого запаса Российской Федерации.
Особый статус источника выбытия драгоценных металлов продиктован государственной политикой в области обращения драгоценных металлов, направленной, прежде всего, на обеспечение экономической стабильности государства в целом, т.к. согласно ст. 8 Закона «О драгоценных металлах и драгоценных камнях», золотой запас Российской Федерации, являющийся частью золотовалютных резервов Российской Федерации, предназначен для осуществления финансовой политики государства и удовлетворения экстренных потребностей Российской Федерации при чрезвычайных ситуациях.
Исходя из этих положений законодательства, вполне объяснимо, почему возможность освобождения от уплаты налога на добавленную стоимость по операциям с драгоценными металлами поставлено в зависимость от источника выбытия драгоценных металлов, которым в данном случае является золотовалютный резерв Российской Федерации, обеспечивающий устойчивость государственной экономики.
Учитывая условия применения названных норм, мы считаем, что сделки с драгоценными металлами в которых конечным приобретателем становится банк, освобождаются от уплаты налога на добавленную стоимость исключительно ввиду особого статуса организации-покупателя без каких либо дополнительных условий, касающихся структуры совершаемой сделки, т.к. норма подпункта 9 пункта 3 статьи 149 НК РФ охватывает понятие банка как организации имеющей и соответствующее разрешение и сертифицированное хранилище.
Дополнительное условие о помещении драгоценных металлов в сертифицированное хранилище банков, как основание для освобождения от уплаты НДС применимо только в отношении золотых запасов Российской Федерации, выбывающих из золотовалютных резервов Российской Федерации, размещенных в Государственном фонде драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, а равно в фондах драгоценных металлов и драгоценных камней субъектов Российской Федерации.

Шевченко Д.А.

Страхование предмета залога в свете требований Инструкции ЦБ РФ №254-П

Статья опубликована в Методическом журнале "Юридическая работа в кредитной организации", №04/2007(14)

Положение Банка России №254-П от 26 марта 2004 года «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности» устанавливает порядок формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности, к которым относятся денежные требования и требования, вытекающие из сделок с финансовыми инструментами, а также особенности осуществления Банком России надзора за соблюдением кредитными организациями порядка формирования резервов на возможные потери по ссудам.
Глава 6 названного Положения регулирует вопросы формирования резерва с учетом обеспечения по ссуде. При этом, под обеспечением по ссуде понимается обеспечение в виде залога, банковской гарантии, поручительства, гарантийного депозита (вклада), отнесенное к одной из двух категорий качества обеспечения, установленных Положением.
Анализ положений данной главы позволяет сделать вывод, что немаловажное значение при формировании резерва на возможные потери имеет страхование предмета залога, принятого в качестве обеспечения ссуды в пользу кредитной организации.
Несмотря на то обстоятельство, что наличие (отсутствие) договора страхования предмета залога, принятого в качестве обеспечения ссуды, может рассматриваться лишь как дополнительный фактор при оценке качества обеспечения по ссуде, многие кредитные организации придают этому гораздо большее значение.
Гражданский кодекс Российской Федерации определяет, что страхование осуществляется на основании договоров имущественного или личного страхования, заключаемым страхователем со страховой организацией. При этом, важным обстоятельством заключения любого договора страхования является наличие страхового интереса.
На сегодняшний день существуют различные мнения относительно того, имеет ли банк страховой интерес при страховании предмета залога или не имеет. Однако, оценка любого интереса, не только и не столько страхового, может быть определена только исходя из целей, которые преследует заинтересованная сторона.
Залогодержатель по договору залога в любом случае заинтересован в том, чтобы при неисполнении обязательства имущество было реализовано по цене, достаточной для покрытия своих требований, и с этим трудно поспорить. Однако, это возможно при условии, что имущество не повреждено, не говоря уже о том, что в случае утраты и отсутствия средств для его замены у залогодателя, залогодержатель лишается защиты своих интересов с помощью залога.
Таким образом, это означает, что у залогодателя имеется интерес в том, чтобы имущество в случае повреждения или утраты было восстановлено, и это возможно, в первую очередь за счет страхового возмещения. Иными словами, у залогодержателя не может не иметься интереса в сохранении залога, иначе залог теряет смысл. В Письме Банка России от 08.11.2005 N 31-1-6/2117 "О страховании предмета залога в пользу кредитной организации" сказано, что страхование предмета залога в пользу кредитной организации - залогодержателя правомерно. В этом же Письме указано, что "утрата предмета залога влечет потерю ожидаемых денежных поступлений от реализации предмета залога, а следовательно, и потери (убытки) по кредиту в случае его невозврата заемщиком, в связи с чем кредитная организация - залогодержатель имеет интерес в сохранении имущества, являющегося предметом залога". Одновременно в Письме сообщается, что "по вопросу страхования предмета залога в пользу кредитной организации Банк России направлял запрос в Федеральную службу страхового надзора. По мнению Федеральной службы страхового надзора, договор страхования имущества, являющегося предметом залога, в пользу кредитной организации - залогодержателя не противоречит законодательству Российской Федерации".
Судебная практика так же придерживается данной позиции, что нашло свое отражение, например, в Постановлении Федерального арбитражного суда Уральского округа от 22.07.2004 по делу N Ф09-2291/04-ГК.
Между тем, зачастую на практике возникает ряд вопросов относительно судьбы страхового возмещения при наступлении страхового случая.
Нормы Гражданского кодекса Российской Федерации регулируя условия заключения договора страхования в пользу лица, имеющего интерес в сохранении имущества, определяют, что выплата страхового возмещения производится либо стороне по договору страхования, либо иному лицу (выгодоприобретателю), назначенному страхователем, при условии, конечно, что последний имеет страховой интерес. В рассматриваемом вопросе выгодоприобретателем всегда является банк. Страхователем же имущества может быть как собственник имущества, так и иное лицо, например лизингополучатель как титульный владелец.
Утрата обеспечения, застрахованного в пользу банка, является страховым случаем, наступление которого предполагает произведение в пользу банка-кредитора выплату соответствующих сумм страхового возмещения.
Положения Главы 25 Налогового кодекса РФ определяют, что с суммы полученного страхового возмещения подлежит уплате налог на прибыль организаций, ставка которого в соответствии со ст. 284 НК РФ составляет 24 процента.
Статьей 251 гл. 25 "Налог на прибыль организаций" Налогового кодекса Российской Федерации определен перечень доходов организаций, не учитываемых при определении налоговой базы по налогу на прибыль, который является закрытым.
При этом доход в виде сумм страхового возмещения, поступающих кредитору (выгодоприобретателю) при наступлении страхового случая, ст. 251 Кодекса не поименован. Следовательно, суммы страхового возмещения, поступающие кредиторам (выгодоприобретателям) по договорам страхования должны учитываться при определении налоговой базы по налогу на прибыль.
Данная позиция поддерживается на сегодняшний день и Министерством Финансов Российской Федерации. Так в Письме от 19 октября 2006 года №03-03-04/1/700 Департамент налоговой и таможенно-тарифной политики, несмотря на то, что речь шла не об имущественном, а личном страховании, все же однозначно выразил свое мнение относительно природы страхового возмещения, определив, что суммы страхового возмещения должны учитываться в целях налогообложения прибыли.
Таким образом, отнесение банком суммы полученного страхового возмещения в счет погашения задолженности по кредиту влечет наступление для банка неблагоприятных последствий в виде отрицательной доходности по выданному кредиту, что противоречит основным целям коммерческого деятельности, направленным на извлечение прибыли. Иными словами, если выданный под залог застрахованного имущества кредит имеет процентную ставку, например 17% годовых, то отнесение банком суммы полученного страхового возмещения в счет погашения задолженности по кредиту облагается налогом на прибыль организаций по ставке 24% годовых, что как следствие влечет отрицательную разницу в нашем случае в минус 7 процентов.
Пункт 1 ст. 334 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что залогодержатель имеет право получить на тех же началах удовлетворение из страхового возмещения за утрату или повреждение заложенного имущества независимо от того, в чью пользу оно застраховано, если только утрата или повреждение не произошли по причинам, за которые залогодержатель отвечает.
Названная же норма предполагает возможность кредитора получить удовлетворение по обеспеченному залогом обязательству, в случае неисполнения должником этого обязательства из стоимости заложенного имущества.
Однако, ни из содержания названных норм, ни из содержания иных норм гражданского законодательства не следует, что отнесение суммы полученного страхового возмещения за утрату или повреждение заложенного имущества в счет погашения основного обязательства являются обязанностью кредитора, то есть банка-залогодержателя, являющегося выгодоприобретателем по договору страхования.
Анализ приведенных правовых норм позволяет сделать несколько выводов.
Первый, страхование предмета залога в пользу банка кредитора правомерно и поддерживается регулирующими органами.
Второй, если иное не установлено договором между залогодателем и залогодержателем, обязательств по отнесению суммы страхового возмещения за утрату или повреждение заложенного имущества в счет погашения основного обязательства у банка-кредитора не возникает.
Третий, с полученной суммы страхового возмещения необходимо заплатить налог на прибыль организаций, что предусмотрено статьей 284 гл. 25 "Налог на прибыль организаций" Налогового кодекса Российской Федерации.
Учитывая данные обстоятельства, возникает некоторая коллизия, при которой интересы залогодателя оказываются ущемленными.
Согласно ст. 307 Гражданского кодекса Российской Федерации, в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Способы обеспечения исполнения обязательств перечислены и раскрыты в 23 Главе Гражданского кодекса Российской Федерации. Это позволяет сделать вывод о том, что кредитное обязательство банка-кредитора обеспечено залогом имущества. При этом, страхование этого имущества при оценке существа правоотношений не может приниматься во внимание, поскольку страхование предмета залога не является способом обеспечения обязательства и, следовательно, не влияет на существо основного обязательства.
В 26 Главе Гражданского кодекса Российской Федерации раскрыты основания прекращения обязательств.
Так, надлежащее исполнение прекращает обязательство. Кредитное обязательство может быть прекращено исполнением только способом, который предусмотрен в договоре. Отсутствие в кредитном обязательстве условий об отнесении суммы полученного страхового возмещения в счет исполнения данного обязательства означает, что обязательство исполнением не прекращается.
Таким образом, полученная банком кредитором сумма страхового возмещения не уменьшает задолженность заемщика по кредиту и последний, хотя и лишился собственного имущества, заложенного банку, обязан исполнить свои обязательству по погашению задолженности по кредиту. Зачастую это приводит к существенным убыткам для заемщика и несоразмерному обогащению банка.
Однако, может ли обогащение банка в этой ситуации расцениваться как неосновательное? Действительно банк получил от страховой организации сумму страхового возмещения и имеет право требования к заемщику по возврату полученного кредита, поскольку обязательство последнего не прекратилось. Получение суммы, определенной условиями кредитного договора, приведет к кратному обогащению банка, на которую он не мог рассчитывать при выдаче кредита.
В силу положений ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации только лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение).
Получение банком суммы страхового возмещения произведено на основании договора страхования, заключенного в пользу банка страхователем и страховщиком, следовательно, неосновательности получения этой суммы в действиях банка не усматривается. Тем более не является неосновательным обогащением получение банком суммы выданного заемщику кредита.
Положение залогодателя в этой ситуации, если он еще является и заемщиком по кредитному договору, оказывается крайне незавидным. Лишившись заложенного банку собственного имущества, заемщик не прекращает выплачивать полученный кредит. А если следовать требованиям Гражданского кодекса Российской Федерации, подобная ситуация влечет наступление для заемщика и ряда других неблагоприятных последствий.
Поскольку Залогодатель обязан по умолчанию принимать меры, необходимые для обеспечения сохранности заложенного имущества, в том числе для защиты его от посягательств и требований со стороны третьих лиц, утрата хотя и застрахованного в пользу банка имущества не снимает с залогодателя соответствующей ответственности.
В силу ст. 345 Гражданского кодекса Российской Федерации, если предмет залога погиб или поврежден, либо право собственности на него или право хозяйственного ведения прекращено по основаниям, установленным законом, залогодатель вправе в разумный срок восстановить предмет залога или заменить его другим равноценным имуществом. Статья же 813 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривает, что при невыполнении заемщиком условий о восстановлении обеспечения при его утрате или ухудшении его условий, займодавец вправе потребовать от заемщика досрочного возврата суммы займа и уплаты причитающихся процентов.
Таким образом, и без того крайне незавидное положение заемщика в случае утраты принадлежащего ему имущества обостряется его обязательством по досрочному возврату суммы полученного кредита.
Законодательная неурегулированность вопроса с отнесением полученной выгодоприобретателем суммы страхового возмещения в счет погашения основного обязательства кроме того процессуально лишает залогодателя возможности защитить свои права.
Залогодатель лишен возможности обязать банк кредитор зачесть полученную им сумму страхового возмещения в счет погашения основного долга. В соответствии со ст. 174 АПК РФ суд может принять решение об обязании совершить какие-либо действия, но лишь в отношении тех действий, которые не связанны со взысканием денежных средств или с передачей имущества. В соответствии со ст. 182 АПК РФ судебное решение должно быть исполнимым.
Таким образом, требование «об обязании» банка зачесть сумму страхового возмещения в полученном размере в счет погашения задолженности по кредитному договору не будет обладать признаками исполнимости, поскольку подобный способ исполнения не установлен ни ФЗ «Об исполнительном производстве», ни АПК РФ, ни иными нормативными актами. Залогодатель не сможет защитить свои права данным способом.
Не сможет Залогодатель прибегнуть к защите своих прав и путем проведения зачета, поскольку согласно ст. 410 ГК РФ, обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил. Для зачета достаточно заявления одной стороны. Однако, обращаясь с исковым требованием «о зачете», Залогодатель не сможет доказать наличия у него встречного денежного требования к Банку.
Сомнительным представляется и требование о присуждении к исполнению обязательства в натуре, например об обязании отнести сумму страхового возмещения в счет погашения задолженности по кредиту. Статья 12 ГК РФ предусматривает в качестве способа защиты нарушенных прав присуждение к исполнению обязательства в натуре, однако, данный способ защиты прав может применяться только в случае, если обязанность исполнить такое обязательство предусмотрено законом или договором.
Отсутствие подобных условий в договорах с банком лишает возможности залогодателя использовать названный способ защиты прав.
Таким образом, установленные Положением Банка России №254-П от 26 марта 2004 года «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности» требования к страхованию предмета залога в пользу банка-кредитора, преследующие цель максимальной защиты интересов кредитной организации, могут привести к возникновению ситуации, зачастую не учитывающей интересов клиентов кредитной организации. Законодательное неурегулирование вопроса о судьбе полученного страхового возмещения может быть восполнено исключительно соответствующим соглашением между сторонами соответствующего обязательства. Отсутствие такого соглашения чревато возникновением процессуальных коллизий.

Шевченко Д.А.

Комментарий по вопросу идентификации клиентов банками для газеты "ЭЖ-Юрист"

Борьба с легализацией возлагает на банки дополнительные контрольные функции, представляющие затруднения с точки зрения их практического выполнения, примером чему может служить Письмо 115-Т от 30 августа 2006 года. Банкам предписывается идентифицировать не только лицо, заключающее договор банковского счета (банковского вклада), но также и лиц, которым предоставляются либо будут предоставлены полномочия по распоряжению банковским счетом (банковским вкладом) с использованием технологий дистанционного банковского обслуживания (включая интернет-банкинг). Использование интернет технологий в деятельности кредитной организации регулируется рядом нормативных актов Центрального банка, в числе которых Указание 1390-У от 01 марта 2004 года. Однако, само понятие «технология дистанционного банковского обслуживания» раскрыто лишь в письме ЦБ РФ от 03.02.2004 N 16-Т, согласно которому под ним понимается осуществление банковских операций и сделок для клиентов КО с использованием телекоммуникационных систем. Иными словами, дистанционное банковское обслуживание с технологической точки зрения предполагает физическое отсутствие стороны сделки или банковской операции при ее проведении (осуществлении), т.е. банк и клиент находятся в удаленности друг от друга. Даже упрощенная идентификация, предусмотренная Положением №262-П от 19.08.2004 года и предполагающая получение копии документа, удостоверяющего личность, невозможна в ситуации, если банк и клиент не вступают в непосредственный контакт.
Таким образом, видимо смысл 115-го письма сводится к идентификации клиента лишь при предоставлении ему ключа (кода), при помощи чего он будет использовать интернет технологию дистанционного банковского обслуживания. Если право распоряжения одним счетом предоставляется нескольким лицам, то все эти лица должны быть идентифицированы по правилам 262 Положения. Другого понимания Письма 115-Т я не нахожу.